Сэр Гарольд и король обезьян
Шрифт:
— Это так, — согласился Трипитака. — Но что нам следует сказать ему, когда он придет?
В зале послышался шум шагов.
Обезьяний Король тревожно прислушался.
— Песчаник! Посмотри, все ли нормально у Свинтуса!
Перевоспитанный каннибал обнажил острые зубы в улыбке, означающей готовность исполнить приказ, и направился к двери. Увидев поспешно входящего принца, он поклонился и посторонился, чтобы дать ему дорогу.
Принц не обратил на Песчаника никакого внимания, вернее сказать, он не заметил ни присутствия обезьяньего Короля, ни Ши с Чалмерсом.
— Почтенный принц! Святой волшебник! Я самым искренним образом прошу
— Для меня большая честь услышать и принять твои извинения, — склонив голову в поклоне, отвечал Трипитака. — Но я должен напомнить тебе, принц: ищи лишь справедливость, но не стремись отомстить.
— Кроме справедливости мне ничего не надо, — со вздохом отвечал принц, — хотя не буду отрицать, что с большим удовольствием я посмотрел бы на страдания узурпатора, принимающего смерть с помощью «тысячи уколов»: такая казнь уготована в нашем королевстве самым опасным и дерзким преступникам. Но если должна восторжествовать справедливость, то пусть будет так. А как тем не менее мы собираемся ее осуществить?
Трипитака молча взирал на принца. Ши старался сдержать улыбку, так как монах собирался задать принцу тот же самый вопрос.
— Мне кажется, — с почтением в голосе произнес обезьяний Король, — прежде чем обсуждать справедливые действия по отношению к узурпатору, нам следует добраться до него и пленить. А потом уж мы сможем его судить.
— Верно, — нахмурив брови, заметил принц. — Если мы не убьем его немедленно, то как мы докажем его министрам и генералам, что он самозванец?
— А как мы докажем это, если убьем его немедленно? — возразил вопросом на вопрос обезьяний Король.
Чалмерс, кашлянув, выступил вперед.
Оба принца в удивлении посмотрели на него.
— Прошу прощения за смелость поучаствовать в вашей дискуссии, — произнес он, — но сказано, что мудрецу надлежит пополнять собственную мудрость, черпая из мудрости Востока и мудрости Запада.
— Неужели? — с удивлением посмотрел на него Ши.
— Представьте себе, — прошипел Чалмерс, — и сказано это не кем иным, как У. С. Гилбертом [10] .
— И что конкретно сказано? — требовательно спросил обезьяний Король.
10
Уильям С. Гилберт (1836–1911) — английский драматург и юморист, основную известность которому принесли либретто оперетт, созданных в содружестве с Артуром Салливаном (1842–1900).
Чалмерс прочитал по памяти:
Восток и Запад мудрость мне свою открыли, По строгим правилам не оценить ее пока, Ее увидеть можешь ты и в жесте неприметном, И в осмыслении поступков дурака.— А вы сами с Запада, — усмехнулся Трипитака. — Я, однако, надеюсь, что вы не дураки. А раз так, тогда, мудрец Шао-мар-цзы, скажи, какого рода мудрость ты собираешься предложить, чтобы помочь нам поступить справедливо?
— Пример из законодательной системы моей страны, достопочтенный господин. Итак, если человек заключен под стражу и не освобожден по истечении трех дней, его адвокат вправе потребовать, чтобы тюремщики предъявили его доверителя,
— Или избит до полусмерти, — мрачно добавил обезьяний Король. — В нашем случае он утоплен, но я согласен с тобой, Шао-мар-цзы. — Он посмотрел на Трипитаку.
Монах кивнул:
— Согласен, что предъявление тела покойного короля было бы убедительным доказательством обмана, совершенного узурпатором. Вы согласны, ваше высочество?
— Допустим, что согласен, — с удивлением в голосе ответил принц. — Но как мы добудем тело?
— Это, я думаю, мы можем поручить мудрецу, который посоветовал нам такой образ действий, — медленно промолвил Трипитака. — Ты не против, Шао-мар-цзы?
Чалмерс, широко раскрыв глаза, отшатнулся, зато вперед смело вышел Ши.
— Конечно, достопочтенный господин. — Он в одиночку предпринял мозговой штурм, пытаясь составить заклинание, с помощью которого можно было бы поднять из колодца мертвое тело.
Он еще продолжал мучиться над заклинанием, хотя принц уже отправился домой, чтобы начать подготовку к действиям, когда обезьяний Король с улыбкой на лице обратился к нему со словами:
— Отличная мысль, Хей! Ну а как все-таки ты собираешься поднимать тело мертвого короля?
Ши, помедлив с ответом, произнес:
— При осуществлении задуманного может случиться много непредвиденного. Требуется составить совершенно новое заклинание, и, я думаю, мне не стоит объяснять тебе, что многое может произойти совсем не так, как хотелось бы.
Лицо Чалмерса было белым как мел: уж ему-то хорошо известно, как плачевно все может закончиться.
Обезьяний Король, удовлетворившись объяснениями Ши, согласно кивнул:
— Ты прав. Конечно, смерть короля и приход к власти узурпатора скрывают в себе тайну, но чтобы открыть ее и восстановить справедливость, лучше всего прибегнуть к применению грубой силы.
Вошел Свинтус с ехидной улыбкой на лице.
— Все в порядке, учитель. Принц вышел на дорогу, ведущую к дому, значительно раньше, чем шпикам, следящим за ним, удалось прийти в чувство.
— Но ты обошелся без убийств? — взволнованно спросил Трипитака.
— Никаких убийств, даже в результате несчастного случая, — с сожалением в голосе ответил Свинтус. — По правде говоря, ни один из них меня даже и не видел.
— Свинтус, — спросил обезьяний Король, — а хотел бы ты найти зарытый клад?
Маленькие глазки Свинтуса вытаращились в изумлении.
— Клад? Золото и драгоценные камни?.. И все это будет моим? А где он, обезьяна? Говори сейчас же!
— Я сделаю все даже лучше, чем ты просишь, — ответил обезьяний Король. — Я покажу тебе, где он. — Затем, обернувшись к Ши, спросил: — А ты не хочешь составить нам компанию, мудрец?
Ши почел за лучшее согласиться.
Луна уже высоко поднялась на небосклоне, когда три летучих мыши долетели до середины дворцового сада и приземлились на поросший травой холм, в центре которого росла молодая смоковница. Они опустились на землю и, внезапно увеличившись в размерах, превратились в обезьяньего Короля, Свинтуса и Ши. Ши почувствовал некоторое сожаление из-за того, что полет был непродолжительным: парение летучей мыши понравилось ему намного больше, чем жужжащее махание крыльями домашней мухи. Но, с другой стороны, он понимал, что заклинание, которое перенесло их в сад, могло бы создать для него проблемы в иных мирах, включая и его собственный.