Серая чума
Шрифт:
Задумавшись, Ванесса сама не заметила, как впечаталась в широченную спину Индрака. Могучий дэвкаци прекратил крушить подлесок и стоял неподвижно, оттопырив ухо, изрезанное почетными шрамами.
– Индрак слышит шум, – тихо пророкотал он.
Ванесса прислушалась – действительно, спереди доносилось еле слышное цоканье. Копыта. Причем не одна лошадь, а две. И вроде бы колеса.
– Леди Ванесса, позвольте, я проверю…
– Я сама, – коротко ответила девушка, сбрасывая рюкзак и кладя ладонь на пистолетную рукоять.
Возражать ей не стали. Лод Гвэйдеон
Вон сдернула колпак, водрузила на его место лыжную маску и бесшумно заскользила к источнику шума, то и дело скрываясь за деревьями. Минуты через три она увидела карету, запряженную четверкой лошадей. Карета стояла неподвижно, гнедые коньки скучающе покачивали головами.
Несколько секунд Ванесса настороженно прислушивалась. Изнутри не доносилось ни звука. Она медленно и осторожно подкралась к двери и резко распахнула ее, готовая выстрелить, если там окажется какая-нибудь гадость. Но там было пусто.
– Хой, подруга, ты чего это? – послышался удивленный голос Логмира. Он все это время прятался за каретой и с интересом следил за манипуляциями Ванессы.
– А, это ты… – расслабилась Вон.
– В самое сердце, подруга! Гляди, какую я повозку нашел! Красота! Теперь поедем по дороге, как красные люди, а то вы меня что-то сильно замедляете…
– Где взял?
– Да там ехали двое каких-то… Ну, я вспрыгнул на ходу, кучеру катану к горлу, остановил, выгнал на дорогу, а сам к вам! Слушай, эти звери…
– Лошади.
– Ну да. Слушай, они такие сволочи, это просто что-то! – возмущенно поделился Логмир. – Я им – едьте! Они – не едут! Я им – едьте, сволочи! Они – не едут! Я кучеру опять катану к горлу – как их ехать? Ну, он мне показал. Представляешь, подруга, этих зверей…
– Лошадей.
– Ну да. Представляешь, чтобы они ехали, нужно их, оказывается, веревками стегать и еще слово волшебное говорить, «тпру»!
– Точно? – усомнилась Вон.
– А вот и нет, перепутал, – признался Логмир. – «Тпру» – это чтобы они перестали ехать. А чтобы снова ехать… я забыл уже. Ну ничего, наш бронник всю жизнь с такой лошадью таскается, разберется как-нибудь. Представляешь, подруга, вот эта веревка называется «здечка», эта – «вошь», а эта… эта… а эту я тоже забыл. Память у меня мужичья…
– Может, девичья?
– Подруга, это ты девка, вот у тебя и девичья! – возмутился Двурукий. – А у меня – мужичья!
Добытая карета обрадовала всех. Тем более, что дальше путь проходил по Северному Тракту, большой дороге, соединяющей Ларию и Рокуш. Далеко не самая лучшая дорога – весной и осенью она раскисает, превращается в сплошную грязищу. Но все же куда лучше лесного бездорожья.
Женщины и Логмир устроились в карете, Индрак уселся на козлы. Транспорт попался крепкий, прочный, но тяжеловесный дэвкаци все же заставил его испустить жалобный скрип. Кони укоризненно засопели, неприязненно поглядывая на нового кучера. Груз, сложенный на крыше, вызвал у них еще больший гнев.
Гордый тоже пребывал не в духе. На него вновь взгромоздился законный владелец, и смена юной стройной принцессы на куда более весомого рыцаря вызвала у коня жуткое раздражение. Правда, оскорбленного рысака освободили от части поклажи, но общий результат все равно оказался не в его пользу.
Скорость сразу увеличилась почти вдвое. Лошади не слишком торопились, но все же километров семь в час они давали. Да и передвигаться таким образом было куда легче и приятнее.
Ванесса вновь раскрыла атлас на карте северной Ларии, положила перед собой компас и начала прикидывать, где они находятся и как далеко до рокушской границы. Получалось – еще километров триста пятьдесят. Даже в карете – неделя пути. Лошадям ведь и отдых давать нужно, а в идеале – менять на свежих. Это Гордый – боевой походный конь, натренированный сутками ходить под седлом. Конюшни Каббасианы выпускают самых лучших рысаков, примерно так же отличающихся от обычных лошадей, как их наездники – от простых воинов.
– Через полста километров – река, – провела пальцем по бумаге Вон. – Здесь написано, что там ходит паром. Как раз к ночи подъедем.
– Паромы по ночам не ходят, – высокомерно сообщила принцесса. – Единому неугодны ночные путешественники – если кто куда идет, едет или плывет ночью, это не иначе тать.
– А возле реки тут большая корчма, «Голова Вешапи», – сощурившись, прочитала надпись крошечным шрифтом Вон. – Там и заночуем. Ваше Высочество, легенду помните?
– Помню, помню! – скрипнула зубами Гвениола. – Но «матушкой» я эту колдунью называть не буду, даже не умоляйте!
– Да, молодежь нынче грубая пошла, неуважительная, – ехидно улыбнулась Моав. – А вот в наше-то время… нет, мы такими не были…
– И еще надо как-то наше сокровище замаскировать… – критически осмотрела принцессу Ванесса.
– Зачем? – на всякий случай отодвинулась та.
Правда, места в карете было не так уж много, так что теперь Гвениола оказалась рядом с Логмиром. Тот принял это за начало тесной дружбы и попытался закрепить успех. В ответ получил пощечину и решил на время отложить налаживание взаимоотношений.
Минут на пять.
– Заметная ты слишком, Гвенни… ваше высочество, – поправилась Ванесса. – Даже если не узнают… хотя могут и узнать – принцесса ведь, не доярка… Но даже если не узнают – все равно слишком ты у нас ухоженная, не похожа на фермерскую дочку. Ногти все ровные, блестящие, лицо чистенькое, прическа – как из салона красоты…
Гвениола выпучила глаза и несколько раз открыла-закрыла рот. Вид у нее был – как у онемевшей лягушки. Сама-то принцесса полагала себя донельзя изуродованной – облачена в лохмотья, четыре дня без горничных, парикмахеров и модисток, без пудры, помады и румян. Она даже не успела прихватить из Ставарафа набор любимых мушек! Раньше принцесса всегда носила две штуки – на верхней губе слева и на правой щеке рядом с глазом.