Сердца небес
Шрифт:
Я нахожу его скорчившимся в углу, допивающим остатки текилы из бутылки. Костяшки его пальцев кровоточат, волосы в беспорядке. Его взгляд расфокусирован, но одновременно дикий, и отстраненный, который всегда выводит меня из себя. Я и раньше видел, как он разрывает мужчин на части таким взглядом.
Он видит, что я стою в дверях.
— Вот, выпей, — невнятно произносит Данте, швыряя в меня бутылкой. Его прицел сбит. Бутылке не хватает нескольких метров, чтобы долететь до меня, и я наблюдаю, как содержимое вытекает, пачкая ковер. Он поднимается на ноги
— Нет, спасибо.
— Это была не просьба, я больше не буду пить в одиночестве, — он наполняет стакан на четыре пальца, и протягивает его мне, нетвердо держась на ногах.
Я принимаю его без вопросов, встречаясь с ним взглядом, но держу рот на замке. Ему не нужно мое раздражение. Данте балансирует на грани потери самообладания. Когда он взорвется, то превратится в гребаную ядерную бомбу. Я делаю мысленную заметку сказать каждому охраннику и новобранцу, чтобы они держались от него подальше до конца недели. Одного дня недостаточно. Ни в коем случае.
Данте поднимает свой стакан в тосте.
— За семью, — издевается он, его лицо превращается в маску ненависти, прежде чем выпить содержимое одним глотком. Схватив бутылку, он, пошатываясь, подходит к дивану и со стоном опускается на него. Я смотрю на бесцветную жидкость в своем стакане и жду, когда он заговорит первым. Мне не нужно долго ждать.
— Сучка уже улетела?
— Да.
— Хорошо. Дай мне свой мобильный.
— Я оставил его на базе, — мягко говорю.
— Что ты за недоделанный командир такой? — ворчит он, наклоняясь к полу, чтобы поднять внутренности своего стационарного телефона. Он набирает номер так, словно представляет лицо Майерса на каждой кнопке. — Соедини меня с Сандерсом, — рычит он, прежде чем переключить на громкую связь. — Скажи ему, что это король Гребаной Колумбии.
— Броское звание, — слышу я смех Рика несколько мгновений спустя. — Могу ли отправить это по электронной почте в ФБР? Они смогут использовать его на твоем следующем плакате «Разыскивается». Как прошла поездка?
— Обязательно, но неудовлетворительно… Немного похоже на то, как ты трахаешь свою жену.
Рик снова смеется, отказываясь заглатывать наживку.
— Не всем нам повезло настолько, иметь Ив Миллер в своей постели. Она уже согласилась избавить тебя от страданий и выйти за тебя замуж?
Поставив свой нетронутый напиток, я подхожу к упавшему столу и с ворчанием ставлю его. Эта гребаная штука весит тонну. Данте поворачивает голову и свирепо смотрит на меня. Он явно хочет наслаждаться своим опустошением как можно дольше.
— Кто твой главный человек в Майами? — огрызается он, прекращая болтовню.
Наступает пауза.
— А кто является целью?
— Агент УБН по имени Роберт Майерс.
— Пусть Грейсон пришлет мне подробности. Как срочно?
— Я хочу, чтобы это было сделано сегодня.
— Я посмотрю, что могу сделать. Майерс, Майерс… Я откуда-то знаю это имя. Кто он такой?
— Просто сделай это. Перезвони, когда
— Ты у меня в долгу за это.
— Я ни х*я тебе не должен.
Данте заканчивает звонок, разбивая телефонную систему о стену. Напряжение просачивается в тишину. Он допивает еще одну бутылку и тоже разбивает ее о стену.
— Какой она была, когда уезжала? — внезапно невнятно произносит он.
— А ты как думаешь? — говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал нейтрально. Он может огрызаться, рычать и напиваться до полусмерти сколько угодно, но я знаю правду. Он заблудится под гребаным дождем без нее.
— Не надо нести мне эту риторическую чушь. Вопросы здесь задаю я, а не ты.
— Она выглядела дерьмово.
Он что-то бормочет себе под нос.
— Ты рассказал ей о моей дочери?
— Это не моя история, чтобы делиться ею, — я прислоняюсь спиной к столу и готовлю себя к жестоким последствиям моих следующих слов. — Это не ее вина, Данте. Не отталкивай то единственное, что может все исправить.
Ответный смех пугает своей сложностью. Это смех человека, который действительно живет без раскаяния. Впервые за семнадцать лет он начинает пугать меня до усрачки.
Однажды ночью в Афганистане он рассказал мне правду о себе. О том, кем он был и что делал. Я знал, почему он бежал от торговли наркотиками, и затем, почему вернулся. В свою очередь, я заполнил для него пустоту. Я тот брат, о котором он всегда мечтал. Но братья могут восстать друг против друга, даже те, кто не является Эмилио Сантьяго.
— Я должен был оставить ее на тротуаре, — снова невнятно произносит он, качая головой из-за своей очевидной неосмотрительности. — Я должен был просто трахнуть ее за прилавком того винного магазина… Ив чертова Миллер своими идеальными сиськами и лживыми глазами морочила мне голову, когда та должна была быть занята работой. Мне следовало просто использовать ее, как и всех остальных.
— Она никогда не лгала тебе. Она понятия не имела о своем отце.
— А может и знала.
— Ты действительно так плохо о ней думаешь?
— Черт побери, да.
— Тогда ты дурак. Слепой, введенный в заблуждение дурак.
Данте резко, будто на пистолетный выстрел поворачивает голову. Это нервирует, учитывая, сколько он выпил, но этот человек — убийца до мозга костей. Ив успокаивает худшее в нем, но сейчас она уже на полпути в Майами. В этой комнате остался только я, и если сегодня тот день, когда я должен умереть, то я сделаю это, не скрывая своих мыслей.
Он поднимается с дивана и медленно подходит ко мне. Данте больше не так неуверенно держится на ногах, по крайней мере, теперь, когда у него есть цель. Я выпрямляю спину и готовлюсь к удару либо сжатым кулаком, либо ножом, который, я знаю, он прячет под рубашкой, когда Ив нет рядом.
— Не хочешь снова назвать меня дураком? — спокойно говорит он. — Возможно, в следующий раз делай это прямо мне в лицо. Так получишь более скорую реакцию.
— Ты собираешься оттолкнуть и меня, Данте?