Сердца небес

Вилтчер Кэтрин

— Братва — это другая лига, — огрызается он. — Эмилио Сантьяго был мелкой шишкой по сравнению с этими парнями. Черт! Хотел бы я, чтобы мои люди были со мной!

— Что насчет Виктора?

— Он тот, кому я доверяю меньше всего. Парень ненавидит Данте и предпочел бы видеть, как тебя передают по кругу всю оставшуюся жизнь, чем ты выйдешь оттуда невредимой.

— Мне нужно пробыть там максимум тридцать минут, — говорю я, потрясенная его словами. Джозеп не тот человек, который мог бы подбодрить в такой момент.

— Ты играешь роль шлюхи, Ив. Поправь меня,

если я ошибаюсь, но все шлюхи, которых я знаю, падают на свои гребаные колени в тот момент, как мужчина входит в комнату. Насколько сильно ты готова обнажить свою душу сегодня вечером?

«Как далеко ты готова зайти во тьму ради него?»

— Они не шлюхи, Джозеп. Это женщины, которых эксплуатируют и над которыми надругались, и я буду в безопасности, зная, что ты рядом, — быстро сглатываю. Так много всего может пойти не так сегодня вечером, но я не могу думать об этом. — У Петрова поблизости будет двести человек. Роман тоже там будет.

— То, что этот двуличный мудак будет находиться рядом, ни хрена не успокаивает! — кричит он на меня.

— Он на той же стороне, что и мы.

— Я не смогу добраться до тебя вовремя, — на краткий миг его невозмутимое выражение исчезает, обнажая бурю эмоций внутри. — Если с тобой что-нибудь случится, то Данте выпотрошит меня, а не поцарапает, когда я увижу его в следующий раз.

— Ничего со мной не случится.

Если я повторю это достаточное количество раз, то, возможно, даже смогу убедить себя.

— Во сколько ты уезжаешь? — тихо говорит Анна, появляясь в дверях и наблюдая за мной огромными настороженными глазами. Я знаю, что она тоже этого не одобряет.

— Через два часа, — меня начинает подташнивать от нервов. — У Петрова есть свой человек, который возит девушек на место сбора и обратно. Мы встречаемся с ним в мотеле «Супер Восьмерка» в центре города в четыре часа дня.

— Так ты действительно собираешься довести это до конца? — она недоверчиво качает головой, глядя на меня. — Иви, ты самая бесстрашная женщина, которую я знаю, но это же безумие! Вы знаете, где происходит это событие, так просто позвоните в полицию, — Анна бросает взгляд на Джозепа. — Или просто дайте им анонимную наводку.

— Есть некоторые преступления, которые полиция не может расследовать, Анна, — возражаю я. — Эти преступления заслуживают иного правосудия.

Она таращится на меня так, словно я только что произнес худшие слова, которые только можно вообразить.

— Ты имеешь в виду его вид правосудия… Я знаю, что ты ходишь по натянутому канату между моралью и грехом ради этого человека, но хотя бы понимаешь, насколько нелепо это звучит?

— Все меняется, Анна. Люди меняются. Я изменилась.

Тяжело вздохнув, она сворачивается калачиком рядом со мной на диване и кладет голову мне на плечо, даря мне столь необходимые тепло и уют.

— Хорошо, предположим, ты выберешься оттуда целой и невредимой. Вы получите кадры, которые нужны этим русским парням, и раскроете сеть наркоторговцев. Все равно нет гарантии, что он поблагодарит тебя за это.

— Это касается не только меня и Данте,

Анна. Речь идет о том, чтобы я все исправила.

Она отстраняется, чтобы посмотреть на меня. Я знаю, что ей тоже больно. На этой неделе мы вместе выплакали целую реку слез из-за обмана моего отца. Лучшие подруги на протяжении более двух десятилетий… он был такой же частью ее семьи, как и я. Где бы он ни был, я надеюсь, что отец бежит в страхе. Когда все это закончится, я заставлю Петрова сдержать обещание, которое он дал мне - что он найдет и защитит мою мать. Она не больше меня заслуживает того, чтобы быть оскверненной преступлениями моего отца.

— Тебе нужно подумать о подготовке, — говорит Джозеп напряженным голосом. — Я снова хочу убедиться, что мини-камеры работают исправно, прежде чем мы уйдем.

Анна берет меня за руку и нежно сжимает ее.

— Если ты полна решимости сделать это, тогда позволь мне помочь тебе. Я одену тебя и подготовлю к битве с этими больными ублюдками. В любом случае, я лучше разбираюсь в макияже, — ей удается выдавить слабую улыбку, от которой у меня ком подкатывает к горлу.

— Я ненавижу, что мне пришлось так много скрывать от тебя в последнее время.

Сразу замечаю, как в ее глазах блестят слезы.

— Он умер героем, Иви. Он спас жизнь моей лучшей подруге…

— Только не выставляй ее в слишком выгодном свете, — огрызается Джозеп, швыряя свой ноутбук на мой кофейный столик. — Мы хотим, чтобы она сливалась с толпой, а не выделялась.

— Поняла, — вздыхает Анна, закатывая глаза и поднимаясь с дивана. Настроение Джозепа на этой неделе было непредсказуемым, как американские горки. Он почти такой же капризный, как Данте. — Я пойду за своей косметичкой. Мне самой скоро нужно уезжать. Мой похотливый босс вернулся в город и созвал совещание со всеми своими сотрудниками перед открытием, — подруга корчит гримасу. — Он такая альфа-задница… Думает, что он — божий дар.

— Альфа-задница? — я задыхаюсь от смеха.

— Выглядит симпатично, обладает чванливостью, но он настоящая задница.

— Как его зовут? — лениво спрашивает Джозеп.

— Рик Сандерс. Ему принадлежит большинство здешних клубов. А что, ты его знаешь? Я бы не удивилась… В VIP-зоне всегда полно подозрительных людей, — знаю, она хочет добавить «как ты», но вместо этого быстро улыбается ему.

Я не осмеливаюсь взглянуть на Джозепа, но даже отсюда чувствую его улыбку.

* * *

— Тебе нужно снять ожерелье. Я сохраню его для тебя.

Я встречаюсь с ним взглядом в зеркале, и моя рука автоматически тянется к шее.

— Я не думаю, что смогу, — шепчу, сжимая пальцы вокруг трех изящных шестерок. — Это все, что у меня от него осталось.

— Он вернется к тебе, Ив. Для такой неизбежности тебе не нужно ювелирное изделие.

— Хотела бы я разделить твой оптимизм.

Данте, возможно, и сделал первый шаг пару часов назад, но мы все еще очень, очень далеки от того, чтобы все исправить. Эта неделя была мучительной без него. Я не спала и почти ничего не ела.