Сердце Аксара, или Измена по-королевски

Грин Агата

Королева-мать вышла к нам вместе с принцем Криспином. Издали было заметно, что Криспин тоже уродился светловолосым и белокожим, но на парне взгляд не задерживался, в отличие от королевы. Та была темноволоса, высока и одета в черный траурный цвет. Мне сказали, она до конца жизни будет носить траур по мужу.

— В черном-черном лесу, в черном-черном замке, живет черная-черная королева, — прошептала я.

— Что? — склонился ко мне Рейн.

— Ощущение, словно мы попали в страшную сказку.

— А моя мать это зло, которое

нужно искоренить?

— Что-то вроде того.

— Типичное представление о свекрови, — усмехнулся Рейн.

Королева-мать и принц подошли к нам и поклонились. Люди королевы, стоящие позади, тоже поклонились. И мы с Рейном поклонились, за нами повторила наша свита.

Первый эта приветствия закончен — все раскланялись. Сейчас будет второй этап — пышные приветствия.

— Приветствую, мама, — произнес Рейн.

— Привет и тебе, сын, — ответила она.

И это все?

Тэгуи подошла к Рейну и подала ему руку, затянутую в перчатку. Прямо на перчатку был надет перстень с рубином, таким крупным, что это было почти вульгарно. Почти — потому что к облику королевы-матери такое слово не применительно. Рейн поцеловал руку матери и отпустил, после чего вывел меня на шаг вперед.

— Моя жена София, королева Аксара.

Фрейлины идеально подготовили меня к этой встрече, и в моем внешнем виде даже самый придирчивый критик не нашел бы изъяна. Но Кларисса-Виктория сумела выразить взглядом, что я не только не так одета, но еще и не в том теле, и что я в целом — ошибка природы.

Из духа противоречия я улыбнулась, давая понять, что ничуть не задета. И сама внимательно, без ложной застенчивости, оглядела Клариссу-Викторию.

Она выглядела на свой возраст — пятьдесят с небольшим. Высокая, грузная, с поплывшим овалом лица, с сеточкой морщин у глаз и с сединками в волосах, убранных в высокий узел. Черты лица невыразительные, только губы резко очерченные, тонкие. Зато глаза хороши — те же дымчатые сапфиры, что и у Рейна.

— Приветствую, Ваше Величество, — сказала я.

Она протянула руку для поцелуя.

Все правильно — королева-мать выше по положению, чем королева-консорт. Я быстро подарила приличествующий поцелуй и отстранилась. Вперед вышел светловолосый Криспин, и вот с ним-то Рейн был куда любезнее — пожал руку и даже обнял. И мне Криспин понравился сразу. На его миловидном, еще совсем мальчишеском лице был написан характер: нерешительный, мягкий. И гадать нечего — мамочка крутит им, как хочет.

С церемониями было покончено, мы вошли в замок. Он был бы сырым, холодным и темным без даймонов. Тех было много даже по меркам дворца в столице, и горели они здесь тускло.

Кларисса-Виктория провела для нас небольшую экскурсию, объясняя, какие помещения обжиты, а в какие лучше не заходить, ибо могут обвалиться потолки или можно свалиться с лестниц, опасных по давности. Я поглядывала на высокие узкие окна, на потолки, на грубую кладку и вспоминала другие замки —

давным-давно построенные, начинающие разваливаться и поддерживаемые только усилиями бытовых даймонов.

Слепящая вспышка-видение заставила меня наступить на подол собственного платья и споткнуться. Полуразрушенный замок, снег, много снега… и Фэд. С его головы слетел капюшон, и ветер трепал его каштановые кудри. Фэд улыбался, а его глаза прямо-таки искрились задором. И вдруг — он совсем рядом, его руки обнимают меня, а его губы — на моих губах. Очень напористый, совсем не целомудренный поцелуй!

Рейн подхватил меня, не давая упасть, и я вцепилась в его руки, как в спасательный круг. Мне показалось, что меня сейчас стошнит — казалось, я выпала из одной реальности и попала в другую. Что это, черт возьми, такое? Это уже второе видение! И какое!

За нами на почтительном отдалении хвостиком следовали самые влиятельные из придворных, а также некоторые стражи. И все встали, когда встала я. Множество глаз следили за каждым моим движением. И где-то там был Фэд…

— Вам плохо? — спросил Рейн обеспокоенно.

— Меня тошнит, — соврала я.

— Может, вы беременны? — спросила Кларисса-Виктория прямо, пристально на меня глядя и совершенно отчетливо источая угрозу. Ну и свекровь мне досталась… Вампирша похуже Луизы! Дракула в юбке! Елизавета Батори!

— Может быть, — соврала я еще раз, сама не знаю, зачем.

— Если это так, то мы все должны радоваться. Правда? — произнес Рейн, обращая на мать такой же пристальный взгляд, которым она «радовала» меня.

Напряжение было таким, что, еще немного, и мы бы стали генерировать электричество.

— Не буду более утруждать вас прогулками по этой развалине, учитывая самочувствие королевы. Обед подан, — заявила Кларисса-Виктория вместо определенного ответа.

Мы пошли за королевой-матерью в столовую.

Не стать бы мне на этом обеде главным блюдом!

Насчет обеда предчувствия меня обманули: все было не так плохо, как я ожидала. Подали мясные блюда, суп, пироги — ничего экстраординарного, зато сытно и без сюрпризов (на постоялом дворе нам как-то подали плохо приготовленную баранью требуху, начиненную мясом). Рейн ел с таким удовольствием, что и у меня проснулся аппетит. Несмотря ни на что, хорошо было оказаться после долгой поездки по лесу под крышей и за столом.

Да еще и принц Криспин Корбиниан оказался очаровательным молодым человеком. Он сидел напротив нас с Рейном и старался развеять холодность, которую его мать источала, как ледяная статуя.

— Эти леса имеют дурную славу. Потоки Источника здесь еле улавливаются, поэтому эгуи опасаются сюда заезжать — без магии многие себя чувствую особенно уязвимыми. Опять же, рядом агрессивный Имбер. Но сюда стоит заехать. Хотя бы ради того, чтобы полюбоваться живописными местечками, да поглазеть на наши чудеса.