Сердце бьётся
Шрифт:
– Не хочу! И не буду. Это противоречит всем моим принципам.
– Какой ты принципиальный!
– Да! Принципиальный, – серьезно глядя в глаза Алисе, подтвердил Белый. – Знаешь, что я усвоил? Может не получиться, да. Всякое бывает. Но, если сидеть, сложа руки…
– О, вот только не надо об этом! Ты понятия не имеешь, как я жила…
– Так расскажи мне!
Алиса открыла рот, но, ничего не сказав, отвернулась и отошла на несколько шагов, застыв посреди комнаты.
– Не тебе мне говорить о борьбе. Потому что борьбой наполнен каждый мой
– Я хочу поговорить о том моменте, когда ты решила ее прекратить. – Руслан тоже встал. Он понимал, что ступает на тонкий лед, но не видел иного шанса до нее достучаться. И если бы потребовалось, его выдержки хватило бы надолго, Рус ни за что не стал бы давить на нее так сильно. Беда в том, что у них не было этого времени. – Скажи! Когда это случилось? До того, как ты поступила на журфак?
– Не понимаю, о чем ты… - прошептала Алиса.
– Все ты понимаешь. Скажи, почему ты пошла туда, если тебе это не интересно?
– Какой-то странный вопрос. Чего ты добиваешься?!
– Ответа! Почему ты не пошла на режиссерский, о котором мечтала?
Это было невыносимо. Смотреть на нее такую. С белыми, дрожащими от волнения и едва сдерживаемых слез губами… Вздрагивающую от каждого его слова, словно они били ее наотмашь, хотя, видит бог, он этого не хотел.
– Потому что я не могу себе позволить мечтать… Это слишком больно. Ты же это хотел услышать?
– Нет!
Алиса опустила плечи, медленно, будто каждое движение давалось ей с большим трудом, развернулась, подошла к столу и принялась собирать грязную посуду.
– Алиса…
– Я не хочу об этом говорить. Пожалуйста, давай просто забудем все и… - она снова всхлипнула.
– Доктор Манукян говорит, что операция способна все исправить… Да, я понимаю, что риск слишком высок. Но если терять по факту нечего… почему нет?
– Я не знаю…
– Послушай, ведь это наш единственный шанс. Жить долго, счастливо. Полноценно… И умереть в один день.
Он пытался… Очень пытался разрядить ситуацию. Может быть, не слишком удачной шуткой, так ведь ничего другого на ум не шло. Руслана потряхивало от эмоций, страха… И готовности ринуться в бой. Защищать её, чего бы это ни стоило. Выторговать у судьбы, выпросить. Уговорами или угрозами. Зубами выдрать, если потребуется. Все равно, как…
– Это, если повезет. А я, знаешь ли, не слишком везучая.
– Нет? – наигранно изумленно вскинул брови Белый.
– Глупый, - все-таки она треснула его по лбу. Легонько… А потом поцеловала. Зажмурилась крепко, позволяя себе ненадолго заглянуть в будущее и представить, каким оно может быть. Рядом с ним… Телом прошла дрожь.
– Давай просто сходим еще раз к доктору. Послушаем, что она скажет… Ради меня. Я тебя очень прошу.
– Мама консультировалась со многими специалистами. Они все в один голос
– И? Какую они предложили альтернативу?
– Да никакой. Как вариант – трансплантацию сердца. Но сейчас для этого нет показаний.
– То есть трансплантация тебя не пугает? – Руслан задрал голову и вскинул изумленный взгляд на Алису.
– Конечно, пугает. Но это довольно туманная перспектива, чего не скажешь об операции, которую предлагает мне Тата Багратовна.
Руслан кивнул, размышляя о том, что, возможно, поторопился с этим разговором. Ему действительно следовало проконсультироваться с другими врачами, прежде чем его начинать. Все дело в том, что интуиция его еще никогда не подводила. А тут она вопила о том, что Марина просто не оставила Алисе шансов. Как бы дико это не звучало.
– Хорошо. Ты права. Мы еще раз проконсультируемся… Не только у Таты. У меня есть на примете парочка хороших специалистов.
Руслан опустился на диван, рядом, положив голову к нему на колени, улеглась Алиса.
– Я не хотела, чтобы все было так. Моя болезнь все усложнила, это было неминуемо, не понимаю, на что я рассчитывала, приставая к тебе. Наверное, просто не верила, что такой мужчина, как ты, захочет…
– Ну, договаривай!
– Захочет каких-либо отношений. Прости…
– За что?
– За то, что втянула тебя в это. За то, что привнесла в твою жизнь хаос и смерть, вместо любви.
– Глупости. Чтобы я такого больше не слышал.
– Но это – правда!
– Чья?
Руслан зарылся в густые светлые локоны и принялся перебирать их пальцами.
– Разве правда может быть чьей-то?
– Конечно. У каждого своя правда. Хочешь услышать мою?
– Не знаю, - прошептала Алиса, с трудом сглотнув собравшийся в горле ком. – Она мне понравится?
– Надеюсь.
– Тогда хочу. Так… кхм… в чем твоя правда?
Руслан освободил руку из шелкового плена ее волос, провел пальцами по шее, трепещущей голубой жилке, вниз по блеклому шраму и замер, накрыв широкой ладонью грудь.
– Правда в том, что ты – моя женщина. Все остальное – детали. А хорошие ли, или плохие – теперь не важно.
Могла ли она представить, когда, поддавшись порыву, помчала к нему через пустырь, что все сложится именно так? Нет, вряд ли. А теперь жизни своей без него не представляла. Просто не представляла жизни… И ведь, как никто другой, знала ей цену! А все равно не представляла.
Подтянулась повыше. Потерлась носом о кубики на стальном прессе. Поцеловала, чувствуя, как от закипающих внутри чувств становится трудно дышать. Она не соврала, когда сказала, что старается не мечтать больше… Вот только с каждым прожитым днем становилось все трудней… не мечтать. О нем.
– Я тут подумал, что впереди еще почти целое лето, и ты могла бы попробовать перевестись на режиссерский.
С губ Алисы слетел испуганный смешок.
– Ты же все равно будешь настаивать, правда? Лучше сразу уступить?