Сердце черного мага
Шрифт:
Поэтому, первое время, девушка как могла сильно сопротивлялась, сначало в открытую. Спорила и ругалась с отцом, пыталась даже угрожать. Но потом сообразив, что нужно действовать по другому, решилась на отчаянный шаг. Подговорив, давно влюбленного в нее личного охранника, решилась попросту сбежать, от свалившегося на неё снежным комом, замужества.
Глава 7. Тяжелы будни у графини, расскажите это медсестре травматологии Зине
Около недели, по приказу графа Пафферди, мне не позволялось выходить из собственной комнаты. Мангус и Ирис на перебой твердили мне, что моё состоянии после сильного ушиба головы, ещё не позволяет мне покидать постель.
Просто меня неофициально держат в заключении. Я думаю попытка моего неудачного побега была раскрыта. И сейчас граф Пафферди, делает всё возможное чтобы избежать последующего рецидива.
Но даже если такое положение вещей, вполне устраивало моего так званого «папеньку», то точно не устраивало меня. В свете последних событий, я окончательно и бесповоротно убедилась, что побег — мой единственный путь на волю. Возможность сохранить себя как личность, и естественно воспротивиться навязанному мне, нежеланному замужеству.
Возможно, будь я прежней графиней Каллией, рано или поздно смирилась бы с этой участью. Но сейчас, во мне живет дух медсестры травматологического отделения — Зиночки. А она была женщина суровая, напористая и немного без башни.
Поэтому пока меня держали взаперти, как нашкодившего ребенка. У меня было время обдумать сложившуюся ситуацию и накидать небольшой план. Первым пунктом в котором было: усыпление бдительности графа Пафферди.
— Ирис, — обратилась я к своей служанке, когда та, по обыкновению, принесла мне завтрак. — Я уже намного лучше себя чувствую и хотела бы встретиться с графом Пафферди, по одному очень важному вопросу… Не могла бы ты передать ему, мою просьбу о встрече?
— Конечно миледи, но ваш отец, — девушка посмотрела на меня с нескрываемой жалостью. — Строго-настрого запретил выпускать вас из своей комнаты.
— Это касается моего будущего замужества, — уверенно добавила.
— Я сделаю всё, что будет в моих силах, — проговорила девушка, опустившись в глубоком реверансе.
Ирис, хоть и не обсуждала со мной моё теперешнее, мягко говоря незавидное положение, но всё прекрасно понимала. Она была очень умной и сообразительной девушкой. Отец, в принципе других людей не держал у себя в подчинении. Поэтому, не задавая лишних вопросов, Ирис быстрым решительным шагом направилась на выход. Я знала, как ей сейчас сложно будет достучаться с этим предложением до маршала. Но чувствовала, что она всем сердцем хочет помочь и была уверена, что поможет.
И действительно, граф Пафферди, не заставили себя долго ждать. Уже наследующий же день мне дали возможность отобедать с ним, как и бывало прежде, в общей гостиной.
На встречу с отцом, я надела не броский но вполне достойный наряд. Длинное, тёмно-синее, расклешенное к низу платье, с высоким воротом. Прическу, в виде сложно заплетенной косы, мне, по моей просьбе соорудила Ирис. У меня, как-то к таким делам, руки не с того места росли. Вставить вывихнутое плечо на место, это мы с лёгкостью, перетянуть повязкой кровоточащую рану, это мы запросто, а вот прическу и макияж, увольте. Не моё это, от слова совсем. Хотя Ирис убеждала меня, что если я захочу, то она может обучить меня, неким азам. Ведь неизвестно, что ждало меня в замке будущего супруга. Она очень переживала, о нашей с ней предстоящей разлуки, к слову и я тоже. За это время, мы с девушкой очень сдружились. У меня в моей прошлой жизни, так не вышло завести близкие дружеские отношения. Всё попадались какие-то корыстные стервы или тупые дуры, а чего
Ровно, без пяти двенадцать, я, лёгкой летящей походкой, в сопровождении Ирис, шла вдоль извилистых длинных коридоров замка Люйренск, по направлению к общей гостиной. Замок Люйренск, был большим и мрачным, как и сам его владелец. Бесконечные темные коридоры переходящие в извилистые, змееподобные лестницы. Куполообразные высокие потолки, стены из темного камня, и висящие вдоль них огромное множество фитилей с горящими лампадами. В которых отдавая синевой горел магический, негаснущий огонь. На темных стенах в разных грубых рамах висели десятки картин и портретов. Все они были написаны в мрачном готическом стиле. Кровожадные битвы, жестокие казни, хмурые и зловещие лица предков рода Пафферди.
Обеденный зал был одним из немногих комнат, просторным и светлым. Высокие стены украшали старинные гобелены. Под потолком великолепная готическая люстра, усеянная узловатыми канделябрами с множеством искусственных свечей. Посредине огромной гостиной, красовался длинный обеденный стол, застеленный белоснежной скатертью. Стол был накрыт на две персоны. Граф Пефферди подозрительным образом запаздывал, что совершенно на него не было похоже. Но по моей просьбе, обед подали ровно к двенадцати.
Но кое-что меня всё-таки смущало, а именно то, что нам с графом накрыли на противоположных сторонах от друг друга. Это означает, что есть нам предстоит на довольно приличном расстоянии. А если учесть, что длина стола составляла почти 10 футов, то сами понимаете, запланированная мной, беседа по душам, выйдет так себе.
Недолго думая, воспользовавшись отсутствием маршала, я просто на просто взяв свою тарелку с супом перенесла её поближе к его месту.
Нужно было видеть изумленный взгляд графа Пафферди, когда он наконец вошёл в гостиную и с осторожностью присел на свой стул. Но когда я, громко пожелав «Приятного аппетита», начала с аппетитом есть суп, сёрбая и причмокивая. У мужчины даже ложка из рук выпала, забрызгав супом его накрахмаленный Аскот.
— Я вижу, милая, ты уже себя намного лучше чувствуешь. И даже слишком, — вопросительно приподнял густую бровь.
Голос графа Пафферди звучал ровно, безэмоционально, каждое слово он будто отчеканивал, привычка военного человека.
Загоревшее лицо маршала исполосовали глубокие морщины, мужественный подбородок был гладко выбрит. Совершенно седые волосы, аккуратно собраны в хвост на затылке. Бледные, почти прозрачные, когда-то голубые глаза, прожигали насквозь.
Он мог одним лишь взглядом подчинить целый легион отменных и закалённых в боях воинов. Но не сегодняшнюю меня, переродившуюся. Меня, Зину-самосвал, закаленную в боях с ЖЕКом и бабками под подъездом.
— О да, — поспешила его заверить. Кивая и широко улыбаясь как полоумная, в попытке изобразить радушие. Совершенно проигнорировав его холодный, леденящий душу тон. При этом с аппетитом продолжив наминать абед.
— Ты что-то хотела спросить, дорогая? — нетерпеливо рыкнул отец, видимо раздраженный тем что обещанный серьезный разговор, ни как не желал состояться.
— Нет, с чего ты взял? — беспечно пожав плечами, парировала.
— Ну Ирис передала мне …, — он запнулся. Я почувствовала изучающий взгляд внимательных глаз. — Каллия! — гаркнул. — Я с тобой разговариваю, или с кем?!