Шрифт:
Соленые ночи, соленые дни.
Тянутся к сердцу лучи маяка.
Сердце любимой – заветный причал.
Черная Пустошь манит моряка.
Стелется низко дым над волной,
Грохот сраженья зовет побеждать.
Призрак любимой парит над кормой –
Черная
А-хой майна, а-хой вира.
Нас окружает без счету бойцов,
Грань между жизнью и смертью тонка.
Меченый зверем сжимает кольцо -
Черная Пустошь, спаси моряка!
Клонит корабль, рвет паруса,
Крутит и хлещет, и режет волной.
Кровью и смертью смывается страх -
Черная Пустошь не будет вдовой.
А-хой майна, а-хой вира.
Звезды качнутся, глядя на бой.
В свете луны не дрогнет рука.
Это неважно в каком из миров
Черная Пустошь хранит моряка.
Соленые брызги пронзят небеса,
Волны укроют сияние луны.
Дно устремится навстречу глазам -
Черная Пустошь, теперь мы одни.
Глава 1
Небо полыхнуло белым. Раскат грома прокатился с такой силой, что меня дернуло.
Вжав голову в плечи, я опасливо подняла взгляд к затянутому тучами ночному небу. В этот момент на щеку упала холодная капля и прокатилась холодной дорожкой к шее. Я дернулась, откидывая рыжие локоны, но за каплей упала следующая, и через секунду тысячи струй обрушились на Аварон, Город забытых.
Хлопнув по коврику, на котором летела с вечерних гуляний, я приказала:
– Гони быстрее!
Коврик недовольно шевельнул левым краем, а я повторила:
– Да быстрее же! Вымокнешь, разобьемся оба.
Коврик ускорился, в ушах засвистел ветер, а лицо облепила водяная пленка. Наконец, рассекая потоки воды, мы влетели в окно башни и грохнулись пол.
Пару секунд приходила в себя, мысленно проверяя, все ли кости на месте, а когда подняла голову, передо мной застыла экономка с таким взглядом, что захотелось провалиться в подвал.
– Мисс Элизабет… – проговорила она холодно.
Мои очки, в которых люди выглядят эльфами, а лошади единорогами, соскользнули
С брезгливостью и изумлением, словно ей подали жабу вместо ванильного пудинга, Бенара наблюдала, как я воюю с тетушкиным подарком, пытаясь не дать ему разбиться о пол. Губы экономки презрительно кривились, нос морщился, а глядя на ее тощую фигуру казалось, что хозяйка здесь она.
Когда я, наконец, поднялась, водрузив розовые очки на место, экономка резко вскинула подбородок. Изумруды в оттянутых мочках качнулись, а Бенара произнесла:
– Вас вызывают к его светлости… Извольте привести себя в подобающий вид.
Она окинула меня очередным взглядом, который любого другого непременно размазал бы по полу, и добавила:
– Насколько это вообще возможно…
Я торопливо осмотрела себя.
После Ночи костров платье превратилось в опаленное тряпье с дырами размером с дыни. Лоскуты, которые остались от подола, поднимаются ветерком, что влетел следом в раскрытое окно. Чулки на колене разлезлись, а носок туфли беспощадно стесан.
Я защелкала пальцами, пытаясь срастить дыры. Но насквозь пропитанное противомагическим раствором платье не пожелало слушаться.
С выражением осуждающего сочувствия экономка посмотрела на мои старания сверху вниз потому, что выше меня на голову. А я гордо поправила перемычку, что скрепляет розовые стеклышки на носу, и замерла с невозмутимо-вопросительным видом, мол, кого мы ждем.
Бенара потянула носом воздух, глаза при этом расширились. Я последовала ее примеру, и сердце в груди замерло.
В воздухе намертво застыл едкий запах грозы и химических реактивов, вперемешку с магическим, отдающим аммиаком, дымом.
– Мисс Элизабет, – нервно выдавила экономка. – Вы обещали и думать забыть об опытах над стихиями. Хотя бы пока не восстановите магический резерв после прошлого раза!
Но я задрала подбородок и широко улыбнулась, мол, где доказательства, что пахнет от меня.
Бенара надула тощие щеки, от чего они стали похожи на шкурку надутой лягушки, и жестом пригласила следовать за ней. Нацепив дежурную улыбку, я провела ладонями по остаткам прически и, чуть присев, кивнула.
Мы шли по извилистым коридорам, спускались и поднимались по лестницам.
Несмотря на то, что выросла в этом замке, запомнить, где располагаются покои дяди не могла. Бенара же идет передо мной с гордо выпрямленной спиной, словно бродить по анфиладам ее главная обязанность, и экономка ориентируется в них лучше, чем разбойник в лесу.
Когда остановились перед массивной дверью, Бенара оглянулась. С плохо скрываемым недовольством покачала головой и проговорила:
– Леди Элизабет, не хочу вас пугать, но его светлость не в духе. Во всяком случае, мне так показалось.