Сердце Дайвера
Шрифт:
Я скучаю по погружениям с ним. Не столько в пещеры, сколько в открытую воду. На него было удивительно смотреть, как он двигался в воде. Как легко он понимал океан и животных, которые называют его домом. Он родился с привязанностью к воде. Он любил воду, а я любила его. Я любила его так чертовски сильно, и не только за то, кем он был, но и за то, что он разделял мои мечты и любовь к этому миру. Именно там, в воде, мы полюбили друг друга, работая бок о бок, день за днем. Я скучаю по той тогдашней простоте.
Мы были молодыми, идеалистами и такими мечтателями.
Теперь я знаю, каким жестким может быть
— Как далеко он продвинулся? — пробормотала я, игнорируя свои депрессивные мысли.
— Он исследовал проход слева. Проход частично переходит в отстойник, но кажется, что он идет вверх. Тайлер считает, что нам нужно будет по нему подняться, — он показывает мне его на карте. — Он также зашел во второй примерно на двадцать метров, и, похоже, тот идет почти прямо. В третьем он был всего минуту или две, похоже, он изгибается вниз. Насчет четвертого не уверен.
— Хм, ладно, в какую из них он намерен войти первой? Я бы предположила, что во вторую, если она направляется прямо, это приведет нас к океану, — размышляю я.
Риггс смеется, заставляя меня улыбнуться от этого счастливого звука.
— Что? — спрашиваю я.
— Он сказал то же самое. Вы двое действительно чертовски похожи. Так что да, вы с Каленом пойдете во второй, и будете двигаться до тех пор, пока он не проснеться и не объявит о перерыве.
— Поняла, — я касаюсь его плеча и поворачиваюсь, собираясь пойти собираться.
— Пейтон? — зовет Риггс, я останавливаюсь и смотрю на него с улыбкой.
— Да?
Он колеблется, облизывает губы, похоже, что-то обдумывая.
— Просто будь осторожна, хорошо? — мы оба знаем, что это не то, что он собирался сказать, но я все равно киваю.
— Хорошо, и обязательно выспись. Майкл может взять на себя управление. Обещай мне, — призываю я, и знакомые слова слетают с моих губ. Раньше мне приходилось заставлять его спать. Он работал над своими системами и картами целыми днями, не спал и чуть не убил себя. Он никогда не слушал других, только меня.
— Конечно, — он улыбается, и это успокаивает что-то глубоко внутри меня. Это похоже на мирное предложение. Риггс прощает меня? Можем ли мы снова стать друзьями? Думаю, только время покажет, и у нас есть две недели здесь, чтобы это выяснить.
Под землей, в темноте, в воде, — у жизни есть забавный способ показать тебе, чего именно ты хочешь.
Затем она дает тебе это, только не всегда тем способом, на который ты надеешься.
Мы возвращаемся в воду. Кален уже ждал меня после разговора с Риггсом. Когда Майкл закончил проверять нас и помог нам войти в воду, мы сразу же приступили к делу, не желая терять время и, ладно, может быть, чтобы обойти Тайлера тоже. Что я могу сказать? Дайверы соревнуются.
На этот раз мы знаем дорогу, поэтому увереннее проходим первый участок, но замедляемся, когда достигаем подводной пещеры с четырьмя туннелями.
— Мы идем во второй. Хочешь, чтобы я шла первой, если вдруг
— Конечно, принцесса, но не торопись, — отзывается он через маску, старое прозвище заставляет меня ухмыляться. Он хоть понимает, что использует его? — Эндрюс, я имею в виду, гребанная Эндрюс, — ага, понял, и теперь злится.
— Успокойся, Кей, я не собираюсь дразнить тебя за то, что ты все еще хочешь спасти меня, — я хихикаю, в конце концов, именно так и появилось это прозвище.
Во время одного из погружений в частично затопленную морскую пещеру, был сильный прилив, который почти выдернул меня и выплюнул из дыры. Он поймал меня и привязал к себе, чем спас меня. После этого я дразнила его, что он всегда пытается спасти меня, отсюда и прозвище «принцесса». Но сейчас оно звучит горько, наполнено воспоминаниями и ненавистью. Эндрюс, наверное, лучше. Оно чистое, отрешенное, и принадлежит нынешнему Калену, а не тому мужчине, которого я рисовала в своих воспоминаниях.
Мужчине, которого я жаждала. Жаждала так сильно, что мне становилось больно даже от мыслей о нем.
Я направляюсь ко второму проходу, голос Риггса заполняет мою маску.
— Хорошо, он слегка уходит вниз при входе. После этого он постепенно выравнивается, вплоть до конца ориентира. После этого ты отправляешься дальше самостоятельно, Пей.
— Поняла, детка, — не задумываясь, отвечаю я.
— Не называй его так, — огрызается Кален. — Мы не твои «детки» и не твои «любимые», используй наши гребаные имена.
Закатив глаза, я цепляюсь за ориентир и направляюсь вниз, как советовал Риггс. Он прав — проход постепенно выравнивается, позволяя мне плыть немного быстрее, особенно учитывая, что Тайлер уже проходил этот участок. Он знает, что делает, так что если бы были какие-то проблемы, нас бы здесь не было.
— Не обращай на него внимания, Риггс. Он просто завидует, что я никогда не называю его ничем подобным. Он получает «засранец», «дрочила», «пизда»…
— Он получает их от большинства людей, — дразнит Риггс, заставляя меня смеяться. Кален, явно разозленный этим привычным подшучиванием, выходит из себя.
— Заткнись, блять, и сосредоточься на работе. Я серьезно, Эндрюс, или я тебя оттащу.
— Дрочила, — бормочу я.
— Я это слышал.
— Так и было задумано, — я ухмыляюсь, но сосредотачиваюсь на пространстве перед собой, приближаясь к концу ориентира. Теперь моя очередь устанавливать его, и с этой точки никто не исследовал. Это может быть тупик. Он может вести вверх или вниз. Там могут быть ледяные стены, скальные стены, пропасти… что угодно.
Многие люди называют пещерных дайверов сумасшедшими, потому что мы идем на безумный риск. Мы подвергаем свое тело адским испытаниям, проводим долгие, мучительные часы только ради того, чтобы почувствовать вкус, намек на то, что еще предстоит открыть в этом мире. Черт, может быть, мы и есть сумасшедшие. Определение безумия — это повторять одно и то же снова и снова, ожидая разных результатов, что мы и делаем. День за днем.
И нам это нравится.
Боль, истощение, риск. Мы живем ради этого. Даже сейчас адреналин подстегивает меня при мысли о том, что меня ждет, о том, какие испытания подстерегают меня впереди в темноте, заставляя мое сердце колотиться, и я усмехаюсь без всякой причины.