Сердце Дайвера
Шрифт:
Ее уверенность в себе так чертовски сексуальна. Она владеет своим телом, любит его, принимает его. Она знает, насколько это охуенное оружие против такого парня, как я, и она пользуется им, продолжая бороться со мной за контроль, как всегда.
Моя гребаная принцесса-воин.
Она не будет моей навсегда, но сейчас она моя.
— Обхвати мой член своей киской, Эндрюс, — требую я, и она ухмыляется, скользя по моему телу, царапая ногтями мою грудь, когда поднимается и располагается над моим членом. Она задерживается на нем, дразня меня, как всегда.
— Такой требовательный. Ты такой нуждающийся гребаный
— Ты должна двигаться, принцесса, — говорю я, напряженно моргая, не давая себе двигаться. Она проверяет мой контроль, разрушает его, но сейчас я беспомощен под ней. Я не хочу двигаться, не хочу мешать ей. Ее великолепное тело выставлено напоказ надо мной, и когда она начинает скакать на мне, вращая и извиваясь бедрами, прежде чем использовать колени для опоры, я теряюсь в ней.
Я впиваюсь пальцами в ее бедра и помогаю ей, поднимая и сжимая ее, со стоном наблюдая за влажным скольжением моего члена, входящего и выходящего из ее входа. Черт, это так неправильно, так грязно, и я не могу остановиться, даже если бы захотел.
Она — мое все, и в этот момент я забываю обо всех причинах, по которым я не могу любить ее и обладать ею. Ее тело покачивается, словно двигаясь под музыку, — гребаный зов сирены для такого моряка, как я. Я думал, что это не может быть настолько хорошо, как я себе представлял.
Это лучше.
Я борюсь со своим освобождением, желая, чтобы это продолжалось вечно. Если это единственный раз, когда она у меня есть, я хочу, чтобы это было потрясающе. Протянув руку вниз, я шлепаю ее по клитору, и она задыхается, сжимаясь вокруг моего члена. Взглянув на меня, она наклоняется и прижимается своими губами к моим, стонет в поцелуе, когда я снова ласкаю ее киску.
— Кончи на меня, принцесса. Позволь мне почувствовать, как эта тугая киска доит меня, — приказываю я ей в губы и снова сильно щелкаю по ее клитору. Она хнычет, а я все быстрее двигаю бедрами, насаживая ее на свой длинный член, пока она не вскрикивает. Ее киска сжимается вокруг меня, пытаясь вытянуть мое собственное освобождение из члена. С рычанием я переворачиваю нас.
Я толкаю ее на колени передо мной. Отстранившись от ее пульсирующей киски, я запускаю руку в ее волосы и толкаю ее вниз, а затем приподнимаю ее задницу и вхожу в ее трепещущую дырочку. Мои пальцы впиваются в ее упругую кожу вдоль шрама от укуса акулы. Моя гребаная принцесса — боец.
Ее округлая задница вызывает привыкание, и я не могу перестать смотреть на нее, когда вхожу в нее. Смотреть, как мой толстый член исчезает в самом раю.
— Проклятье, — рычу я, моя хватка впивается в ее бедра, когда я ускоряюсь. — Видела бы ты, как принимаешь мой член. Это чертовски горячо — смотреть, как ты сдаешься и принимаешь всего меня, принцесса.
Ее спина прогибается, когда она вскрикивает. Наклонившись, я обхватываю рукой ее горло и сжимаю, перекрывая дыхание, продолжая трахать ее — жестко, быстро и не заботясь о том, чтобы больше сдерживаться.
— Кален, пожалуйста, черт, пожалуйста, — умоляет она, подаваясь назад, принимая
Я не могу дождаться, когда увижу ее красную, влажную киску, с которой стекает моя сперма.
— Пожалуйста что, Эндрюс? — рычу я, борясь со своим освобождением, даже когда мои яйца напрягаются, а спина выгибается.
— Мне… мне нужно… — она хнычет и поворачивает голову, прижавшись к каменному полу. Между нами нет ни сантиметра воздуха, наши скользкие тела движутся вместе все быстрее и быстрее.
— Нужно что? — выдавливаю я из себя. Моя рука сжимается на ее горле, и мне нравится видеть, как мои татуированные костяшки властно сжимаются вокруг него.
— Блять, Кал! — кричит она и подается назад, вращая бедрами, когда ее киска снова сжимается вокруг меня, освобождаясь.
На этот раз я не могу сдержаться. Я пытаюсь бороться против ее тесной киски, но с резким рыком мое освобождение вырывается из меня. Задыхаясь, я снова врезаюсь в нее, зарываясь так глубоко, как только могу, мой член дергается и наполняет ее спермой.
Она падает вперед, а я держу свой член в ней, пока сам не кончаю. Когда я изливаюсь, то откидываюсь назад и смотрю, как моя сперма вытекает из ее киски, пока она лежит и тяжело дышит.
— Черт, это так горячо, но ты не сможешь так просто от меня избавиться, принцесса, — собрав свою вытекающую сперму, я снова ввожу пальцы в нее. Она вскрикивает, дергаясь, когда я начинаю быстро трахать ее своими пальцами, вгоняя свою сперму обратно в нее, прежде чем отстраниться.
Обессиленный, я падаю рядом с ней, моя грудь вздымается, а пот покрывает каждый сантиметр моего тела. Я поворачиваю голову и смотрю прямо в ее глаза, они открыты, и я не могу удержаться от улыбки, на которую она отвечает.
Я притягиваю ее в свои объятия, позволяя себе хоть раз быть слабым. Я представляю, что она — моя девочка, а всего остального мира не существует, включая моего брата. Если я и умру здесь, то только с осознанием того, что Пейтон Эндрюс моя, пусть даже на мгновение.
Я знаю, что стресс давит на нее. Она не любит сидеть на месте, поэтому после того как мы умылись, оделись и поели, мы встаем и начинаем искать другой выход. В армии нас учили быть проницательными и находчивыми, и я бывал в плохих ситуациях за границей, когда меня прижимал вражеский огонь, но это… это другое.
Это мать-природа, а она непредсказуема и жестока.
Я не смогу выкрутиться, но я никогда не сдамся. Мы не умрем здесь, никогда. Моя принцесса выберется отсюда и побьет еще больше мировых рекордов. Эта гребаная пещера, или мать-природа — ничто из этого не остановит меня, когда я намерен спасти свою девочку.
— Я думаю, наш единственный путь — это туннель наверху, — она вздыхает и упирается руками в бедра, глядя на стену. Я придвигаюсь к ней сзади, прижимаясь к ней всем телом — это единственный раз, когда я это делаю. Мне нравится ее реакция, нравится ощущение того, как она прижимается ко мне. Я обхватываю ее за талию и провожу губами по ее уху. Она вздрагивает и откидывается назад, заставляя меня ухмыльнуться.