Сердце Демидина
Шрифт:
Личная жизнь Константина Сергеевича не сложилась – его жена выползла из его жизни к любовнику, утащив за собой мебель и оставив на его сердце раны и вмятины. Разводы в КГБ не поощрялись, но ему за талант простили всё. Демидин заполнял свою жизнь работой, и ощущение важности того, что он делал, давало ему силы.
Он оказался первооткрывателем психологической оптики – науки, которая сейчас была бы связана с его именем, если бы не осталась глубоко засекреченной. Демидин впервые сформулировал простой и гениальный тезис о том, что приборы для этой новой
Теоретическая подготовка этих людей большого значения не имела, но их общий настрой оказывался крайне важным. Постепенно выяснилось, что успех определяют единые чувства, а головы играют всего лишь вспомогательную роль.
Затем Демидину пришла мысль создать полурелигиозную группу, где он был бы лидером и где он мог бы распоряжаться совокупной душевной энергией членов группы по своему усмотрению.
Так появились древляне. Случаев, подобных ночному полёту над гаражами и мусорными баками, было достаточно, чтобы питать их восторженную веру в Константина Сергеевича. Хотя они и не сомневались в той мифологической каше, которую он специально создал для них из когда-то прочитанных книг, пожелай он – и они могли бы поверить во что угодно: в йогу, дзен-буддизм или в таинственные свойства языка суахили.
О том, как появились древляне
Забавно, что, хотя и не вполне серьёзно, тема суахили когда-то обсуждалась в КГБ. Когда Демидин только утверждал план своих исследований, на одном из совещаний возник вопрос, какую именно идеологию лучше использовать для настройки набранной для психооптических экспериментов группы. Среди возможных вариантов рассматривались: группа друзей милиции, казачий хор, тайное скифское братство и любительский театр. Демидин сказал, что тайное общество лучше всего отвечает научным целям, так как тайна сама по себе задаёт чувство единства и общий настрой. Он тогда пошутил, что даже «группа познания тайн языка суахили» подойдёт.
Но присутствующий на совещании генерал Олег Борисович Лаков потребовал, чтобы Демидин не заговаривался, и подчеркнул, что они на совещании не в бирюльки играют, а занимаются важным для страны делом.
Утром 15 июня 1989 года Константин Сергеевич Демидин сидел в кресле, раздумывая о новых опытах.
Дверь в его кабинет была закрыта, и он позволил себе водрузить на стол ноги – как раз между листами с отпечатанными на машинке результатами исследований и бронзовым бюстом Дзержинского.
Худое лицо Дзержинского было недовольно – чёрные офисные туфли Константина Сергеевича закрывали новые поразительные результаты, приведённые в таблице-соответствии номер шестнадцать. Таблица описывала зависимость силы психооптической системы от ориентации дифракторов в позиции номер четыре «катер».
Зазвонил телефон. Демидин поднял трубку и поморщился, услышав голос генерала Лакова:
– Зайди-ка.
Генерал Олег Борисович Лаков
Олег Борисович Лаков славился расплывчатостью формулировок, за что и получил кличку Облак. В Контору он был направлен из
Демидин пересёк предбанник и – дежурная улыбка секретарю – вошёл. Облак разговаривал по телефону. Взглянув на Демидина, он указал ему бровями на свободное кресло. Брови у Облака были пушистыми, а лицо – округлым и гладким, словно на румяную поросячью попку нацепили пшеничные колоски, под которыми приклеили проницательные глазки.
Демидин сел. Положив трубку, Облак воззрился на него, попытавшись изобразить орлиный взгляд, что при его физиономии было непросто. Некоторое время он сдвигал брови и выпячивал нижнюю губу, впиваясь в Демидина пронизывающим взором. Но скоро устал, заморгал и расслабился. Колоски отплыли в исходное положение. Облак поднялся из кресла, сцепил ручки на животе и поплыл по комнате.
– Будет у нас через две-три недели второй секретарь горкома партии товарищ Леонард Борисович Звягинцев.
Слово «товарищ» Облак произносил, как «товарищч». В те времена лёгкое косноязычие считалось народным, и было модным в партийных кругах.
– Приказано ознакомить товарища Звягинцева с нашими разработками, – продолжал Облак. – Расскажешь о своей работе. У тебя будет тридцать минут. По верхам не плавай, но в детали чрезмерно не вдавайся. Увязывай с текущим моментом, но не теряй перспективы. Готовься, ускоряй своих людей, но чрезмерно не спеши. Чем нужно будет помочь – скажешь, но не зарывайся с просьбами – ты у нас не один. Ясно?
– Так точно! – сказал Демидин, про себя выругавшись.
Но Облак не пожелал успокоиться.
– Ты хоть понимаешь, какое это доверие? – строго спросил он.
– Так точно! – отчеканил Демидин, вытягиваясь.
Глазки у Облака засверкали, и пшеничные брови дёрнулись к переносице.
– Можете и-и-тить! – сказал он.
– Есть! – выкрикнул Демидин.
Он повернулся кругом и пошёл к двери строевым шагом, чувствуя себя клоуном. Но зато Облак, похоже, был удовлетворён, и пока что его можно было выкинуть из головы вместе с его дурацкими докладами и сосредоточиться на работе.
Глава 7
Алёнушка
Через неделю Вова Понятых снова приехал к Петьке на собрание древлян. Кроме Константина Сергеевича, Леля, Василия и Петьки, он увидел там красивую сероглазую девушку с каштановыми волосами до плеч.
– Ира, это Владимир Понятых, Вова, это Ира, – церемонно сказал Петька. – Ира учится в пединституте. Она играет в студенческом театре.
– Приятно познакомиться. Но мне кажется, мы встречались, – сказала Ира.
Она смотрела Вовке прямо в глаза и улыбалась. Он подумал, что Ира, наверное, в своём студенческом театре научилась так хорошо улыбаться. Ему тоже показалось, что он где-то её видел. Он напрягал память, глядя на её лицо, и вдруг вспомнил пса, которого он вернул хозяевам, и глупую историю с женщиной, которую он перепугал. Наверное, она до сих пор думает, что он сумасшедший или вор. А Ира… – это же та самая девушка, с которой он столкнулся тогда на лестнице.
Он покраснел, и Ира засмеялась.