Сердце дракона. Часть первая
Шрифт:
— Думаю, да, — ответила я, разглядев каравай хлеба, сыр, окорок, яблоки и что-то похожее на персики.
— Еще это, — девушка показала завернутые в матерчатый мешочек румяные пирожки.
— Ты, молодец! — похвалила я, — а теперь покажи, как выйти к восточному входу.
— Я могу проводить вас до деревни, — предложила Лесмия, — я знаю, где дом Грир.
— Чего ж мы ждем?
Служанка провела меня через черный ход и подсобные помещения к парку. Далее, мы миновали сеть коридоров восточного крыла, пока не вышли к воротам. Благодаря плащу, который полностью скрыл меня от посторонних глаз, мы беспрепятственно миновали стражу, и вышли за территорию дворца. Мощеная гладко обтесанными булыжниками дорога уходила вниз, ведя через поле к лесу. Дворец находился на возвышении, поэтому прямые участки пути сменялись наклонными, сопровождаемые чередой ступенек. Путь, казавшийся поначалу коротким, растянулся на несколько сот метров. Представив, что обратно придется преодолевать те же самые ступени, только «в гору», я тяжело вздохнула. Но это все же мелочи, по сравнению с тем, ради чего я отправилась сюда.
Преодолев половину спуска, мы свернули на боковую тропу, уводящую в сторону от дороги.
Около двухсот метров я шла, опасаясь посмотреть направо. Край обрыва резко уходил вниз.
Случайные камешки, вылетающие из-под ног, уносились в пропасть, заставляя меня каждый раз вздрагивать. Наконец, перед нами открылся вид на селение. Оно раскинулось на выступе скалы, который выдавался вперед, словно гигантская чаша. Аккуратные домики вились вдоль дороги, расступались перед горной речушкой и смыкались на другом берегу. Островок жизни просто утопал в синеве. Сочная трава бирюзового цвета, низкорослые деревца и мелкие цветы голубого, желтого и белого оттенков, покрывающие землю причудливым ковром.
Домишко Грир находился за речкой. Перейдя через узкий, но бурный поток по каменному мостику, нам пришлось пройти по кряжистому склону на вершину пригорка. Завалившийся забор, заросший сорняками двор и само строение, покосившееся и грозившее вот-вот упасть, представляли жалкое зрелище.
Решительно толкнув дверь, я вошла внутрь дома. В единственной комнате царил полумрак.
На полу кто-то закопошился. Я подошла ближе. На старом полусгнившем матрасе лежал мальчонка лет пяти. Меня поразили его глаза, огромные, широко распахнутые от удивления.
Ребенок с опаскою смотрел на меня.
— Привет, меня зовут Мали, — я улыбнулась малышу, — меня прислала Грир. Ты голоден?
Глаза мальчонки радостно заблестели, когда я поставила рядом корзинку и стала доставать припасы.
— Как тебя зовут?
— Матиас.
— Ты один здесь?
Ребенок мотнул головой.
— Кид шкоро придет.
— Кид — твой брат? — уточнила я, — бери, не стесняйся. Что хочешь съесть первым?
Мальчик схватил яблоко и жадно впился в него зубами. Я присела на край матраса и погладила Матиаса по волосам. Ребенок забрался ко мне на колени.
— А где Грир? — спросил Матиас, расправившись с яблоком.
— Она занята. Поэтому и прислала меня, продукты вот передала.
— Спасибо, — поблагодарил мальчик.
— Ну, что же ты не ешь? Смотри, вот тут пирожки вкусные. Они еще теплые.
Мальчонка потянулся к лакомству, но отдернул руку.
— Нет. Я Кида подожду. Он голодный.
— Да не бойся ты, ешь, тут и брату твоему хватит.
— Я уж наелся, — Матиас обхватил меня за шею ручками, — скоро Кид придет, обрадуется.
Мы уж два дня… ничего…
Обняв мальчика, я чмокнула его в лоб.
— Господи, ты же горячий! Матиас, ты заболел?
— Скоро… Кид… — мальчика клонило в сон. Болезнь лишала сил двигаться или говорить.
— Лесмия, — позвала я служанку, которая ожидала меня на улице, — мальчик болен. Найди врача. Ему срочно нужна помощь.
Девушка понимающе кивнула и отправилась исполнять мое поручение. Я же стала убаюкивать малыша, напевая ему колыбельную. Матиас заснул, прильнув к моему плечу.
Стараясь не нарушить сон ребенка, я сидела на полу, дожидаясь возвращения Лесмии.
— Матиас, собирайся!
В дом влетел мальчишка постарше.
— Наверное, это и есть Кид.
Он замер, увидев меня с малышом на руках.
— Тс-с-с, тише, — шикнула я на паренька, — только заснул ведь. Куда вы собрались, у него ж, — я погладила мальчика, — температура высокая. Ему уход нужен.
— Кто вы? — изумился паренек.
— Мали. Меня Грир прислала. Иди лучше, поешь, — я пододвинула корзинку со снедью.
При виде еды глаза мальчишки загорелись, а желудок так заурчал, что даже я расслышала.
— Нам нельзя тут оставаться. Сюда направляются стражники.
— Зачем?
— Мы задолжали целых восемь цхертов [6] поставщику. Он не захотел ждать, пока мы сможем вернуть эти деньги, и продал долг наемникам дорров. Они забирают должников в замок, а те, потом, не возвращаются.
— Но ведь в замке работает твоя сестра, ты окажешься рядом с ней.
— Нет, уважаемая госпожа. Люди исчезают. Поговаривают, что дорры убивают несчастных.
6
Цхерт — медная монетка.
Выпивают их кровь, а тела сбрасывают в подземелье.
— Ты уверен? Неужели Максимус допускает это?
— Ему нет дела до простых людей.
— Почему же меня это не удивляет? — пробормотала я так, чтобы Кид не расслышал. — Я поговорю с ними. К тому же я уже послала за доктором. Матиасу нужна помощь.
В этот момент в дом ворвались трое. Дверь, сорванная с петель, рухнула на пол. От жуткого грохота Матиас проснулся и, испуганно захныкав, прижался ко мне в поисках защиты.
— Отлично! Все в сборе, — сказал один из наемников, затем достал из кармана бумагу и стал зачитывать приказ.
Из длинной и витиеватой речи я поняла одно: Кид сказал правду. Ростовщик продал долги Грир этим господам, и они прибыли взыскать нужную им сумму. Причем вместо восьми цхертов дорры требовали шестнадцать.
— Послушайте, — обратилась я к мужчинам, — для начала, как вас называть?
— Кальмин Ван Доррен, — представился старший из троицы, смерив меня оценивающим взглядом, — но для тебя, детка, можно просто Кай. Это Эдвин и Горди Ди' Скайленты, — назвал он своих спутников.
Кальмин был еще одним красавчиком, наверное, заставляющим чаще биться не одно женское. Но меня дорр совершенно не впечатлил. Все портил наглый плотоядный взгляд, которым он буквально раздевал меня. И ладно бы вампир смотрел на меня как мужчина. В его глазах читалось предвкушение трапезы. Так гурман смотрит на любимое блюдо, представляя, как растягивает удовольствие, смакуя каждый кусочек.