Сердце дракона. Том 18. Часть 2

Клеванский Кирилл Сергеевич

— Лэтэя…

— Хватит, Хаджар. Твои предубеждения пока еще ни разу не оправдались, а Артеус был, все это время, нам крайне полезен. Не говоря уже о том, что он спас жизнь и тебе, и мне.

Хаджар проворчал нечто на тему, что он свой долг уже выплатил, а затем только отмахнулся. Если Лэтэе так хочется таскать за собой этого юнца — пускай. Только когда он станет им обузой, пусть потом не сетует на судьбу.

— Отправиться в путешествие с Безумным Генералом и Падающей Звездой? — глаза волшебника буквально вспыхнули живым огнем. — Ты хоть представляешь сколько материала я смогу

набрать для своих песен?!

— О, я даже не сомневаюсь, — Лэтэя похлопала его по руке, отчего волшебник снова зарделся. Лэтэя же, словно этого не заметив, повернулась к Хаджару. — А что касательно дома Лецкет…

— А что касательно дома Лецкет, — подхватил Артеус. — Здесь, думаю, я смогу вам помочь.

— Н-да? — протянул Хаджар, скучающе подперевший подбородок ладонью. — И как?

— Я слышал ваш уговор с главой дома… кажется, он просил вас отыскать северянина? — губы Артеуса сложились в какой-то дьявольской усмешке. — И, спорю, вы готовы поклясться, что вы отыскали его. Думаю, нам надо отправится на переговоры.

На мгновение, Хаджару показалось, что он действительно видит перед собой не молодого, безусого юнца, а того странного разноглазого волшебника.

И, видят Вечерние Звезды, ему это не сильно понравилось.

Глава 1614

Глава 1614

Спуск с холмов оказался дольше и сложнее, чем изначально полагал Хаджар. Впрочем, это и не удивительно — подъем в гору, будучи без сознания, он не запомнил. И тот факт, что спуск зачастую проще подъема, давал понять причину, по которой за все время в горах им не попался ни один человек.

Острые камни, покрытые обманчивыми снегами, готовыми мгновенно ухнуть в глубокие расщелины. Острые ледяные щиты, где не устоишь и не зацепишься. И все это вкупе с местной атмосферой — тяжелое даже для Безымянных адептов. Не говоря уже о воющих ветрах, поднимающих непроглядные вьюги, где и руку то собственную не увидишь.

Так что не удивительно, что спуск у них занял несколько день. На третий, когда закончились, наконец-то, природные ловушки гор, спуск просто превратился в утомительное прокладывание дороги сквозь ледники и снега. Работали по сменам, чтобы можно было успеть отдохнуть и не замедлять и без того затянувшийся процесс.

Хаджар в очередной раз улыбнулся тому, насколько ироничен Безымянный Мир.

Смертным кажется, что даже простой истинный адепт — Небесный Солдат — это некое мифическое существо, практически равное богам. Мол он может летать, ударом ладони срубить гору, а оружием — рассечь небеса. И, может быть, в регионе смертных, где Река Мира течет маленьким ручьем и не так сильно пропитывает все сущее, это действительно так, но…

Помимо круговорота воды, в Безымянном Мире существовал и другой — круговорот энергии. Адепты не только забирали силу из эфемерной Реки Мира, где на дне покоились созданные людьми же духи путей развития, но и постепенно отдавали эту самую энергию. По малой капле, но постоянно.

Так что чем больше в одном месте собиралось могущественных адептов,

тем сильнее весь окружающий мир пропитывался этой самой энергией. Все стихии и все сущее становилось крепче, мощнее, долговечней. И вот уже в каком-нибудь Даанатане, центре развития целой Империи, Небесному Солдату, чтобы срубить дерево, придется потеть ровно столько же, сколько и смертному в своем регионе.

Все это, разумеется, объясняло причину, по которой чем дальше вглубь истории, тем меньше там встречалось откликов о энергии, Реки Мира и тому подобному. Любой из мифических героев древности, если он не являлся богом, духом или демоном, сейчас вряд ли бы смог бы найти себе место среди иерархии адептов.

Но, с другой стороны, чем ближе к сегодняшнему дню, тем больше в мире появлялось могучих адептов. Те собирались в целые города и страны, наполняя Реку Мира и неосознанно меняя мир вокруг себя.

Подобная тенденция, зачастую, давала повод задуматься о том, а как должна выглядеть страна Бессмертных? О ней слагали легенды, рассказывали, что там простой дом — словно дворец богатейшего из королей, а дворец — как целая процветающая страна.

Хаджар мысленно улыбнулся.

Он только недавно видел, как Бадур, явно обладавший куда большей силой, нежели Хаджар, потратил несколько часов чтобы срубить дерево. Простое дерево. И это несмотря на то, что он стоял на грани осознания Правила. Мистерии столь глубокой и сложной, что о ней не слышали не только в Империях, но и в столицах сорока девяти смертных регионов — во всяком случае в Рубиновом Дворце — точно.

Может быть Тень Бессмертного, обучавшая его пути меча в Черных Горах Балиума и не обманывала, когда утверждала, что Хаджар будет поражен до глубины души, когда увидит страну Бессмертных. Вот только… Хаджар тогда понял её слова превратно. Выдал ожидаемое за действительное.

А может это все из-за видений прошлого, показанных ему Белым Драконом. Ведений, где битва богов, духов и демонов с тварями из-за Грани выглядела почти как сражение простых смертных с бессметными полчищами монстров.

Наверное, в этом всем крылась какая-то непреложная, глубокая истины, скрытая под ширмой философии о пожирающем собственный хвост змее. Может быть Река Мира — это вовсе не река. Может быть так её видят адепты лишь потому, что стоят на одном берегу и взора не хватает, чтобы увидеть другой берег.

Берег озера.

Или моря.

Может даже океана.

Но не реки.

Все реки берут где-то исток и куда-то впадают. Река же Мира… она словно брала исток в самом Безымянном Мире и внутрь него же и выпадала.

Хаджар покрутил в пальцах небольшой обломок гальки, оставленной ему Бадуром. Морской гальки, стесанной до поверхности идеальной глади тысячами и тысячами прибоев. Что значит этот камень? Что страна Севера действительно граничит с океаном, за которым лежит страна Бессмертных? Что там в самом деле — край смертного мира.

Край мира. Целого мира.

Хаджар точно знал, что Безымянный Мир — не планета. Об этом говорило буквально все — начиная движением солнца и звезд, заканчивая невозможность существования столь огромного куска породы в космосе. Да и был ли он здесь — космос?