Сердце дьявола
Шрифт:
– Кто здесь? – спросил он громко. Фигура вынырнула из-за угла и остановилась. Она была четко видна на фоне желтого пятна света.
– Покиньте этаж, – потребовал охранник. – Посторонним вход запрещен.
– Простите, – нерешительно произнес незнакомец. – Похоже, я слегка заблудился. Служба «777» здесь находится?
– Этажом выше. А что вам нужно?
– У меня там работает знакомый. Охранник приблизился, остановился метрах в пяти. Он чувствовал себя гораздо увереннее, оставаясь в полумраке.
– Спуститесь на первый этаж, на стене, слева от лестницы, висит служебный телефон. Справочная – 5-24. Позвоните, узнайте, работает ли сегодня ваш знакомый. Если работает, пусть закажет пропуск.
– Хорошо, конечно. Посетитель вновь скрылся за углом. Охранник убрал руку с кобуры и зашагал вперед. Нормально. Не буйный попался. А то ведь такие экземплярчики встречаются – кошмар. Приходится за шиворот с лестницы стаскивать. Пока шею не намылишь, ни фига не поймут.
– Черт, – охранник вздрогнул. – Вы меня напугали. Взгляд незнакомца, обращенный на охранника, был тусклым, почти безжизненным. Он медленно поднял руку, и охранник увидел покрытое мелкими зубчиками широкое лезвие. Отличный импортный нож для разделки мяса.
– Что… – охранник невольно попятился. Незнакомец растянул губы в тонкой улыбке, которая не затронула блеклых глаз. Он чуть наклонил нож, так, чтобы луч света скользнул по голубоватому лезвию. Была в этом блеске странная, почти магическая притягательность. Охранник попятился, медленно опуская руку, сжал пальцами рукоять «макарова». Незнакомец очень быстрым змеиным движением отлепился от стены и шагнул вперед. Он смотрел охраннику прямо в глаза. Охранник задышал часто, судорожно дернул пальцами, стараясь скинуть клапан кобуры и вытащить пистолет, прежде чем произойдет непоправимое, но убийца был уже совсем близко. Его скрюченные сильные пальцы впились охраннику в лицо, закрывая нос и рот, вскидывая голову вверх. Тот замычал, забился в тщетной попытке вырваться. В глазах его отразился ужас. Не отводя взгляда, незнакомец спокойно поднял нож и полоснул по широкой, чисто выбритой шее, чуть выше адамова яблока. Прошептал тихо:
– Чш-ш-ш-ш. Кровь хлынула на пятнистый комбинезон. Охранник захрипел перерезанным горлом, захлебываясь собственной кровью. Незнакомец продолжал вглядываться в быстро затягивающиеся поволокой смерти глаза жертвы, шепча: «Чш-ш-ш-ш. Чш-ш-ш-ш». Как будто убаюкивал засыпающего. Глаза охранника закатились. Колени подогнулись, по мышцам пробежала волна судорог. Убийца мягко опустил мертвое тело на пол, осторожно закрыл убитому глаза и выпрямился. Вытерев лезвие о штанину жертвы, убрал нож. По полу быстро расплывалась черная лужа. Боря несколько секунд смотрел на нее, затем вышел из коридора и прикрыл дверь, ведущую на этаж.
Многие думают, что во время «сеанса» оператор получает не меньшее удовольствие, чем клиент. Жаль, что этим многим не довелось испытать это самое «удовольствие»: посидеть ночь за телефоном, когда дико, до неимоверности, хочется спать. Постонать в пылком «оргазме», в то время когда жутко болит голова или, например, зуб. Полчаса выслушивать от подвыпившего скота, утопающего в животной злобе и слюнях, грязные угрозы, после того как отказываешься приехать к нему домой и «прямо сейчас трахнуться по-нормальному». Это ведь клиент может закончить разговор, когда ему вздумается, а оператор обязан выслушивать все, что бы ему ни сказали, пока у звонящего не пропадет охота говорить. Нет, поначалу «сеансы» забавляют. Испытываешь нечто, похожее на эйфорию, от возможности говорить об «этом» открыто, прямым текстом. Но к новизне ощущений довольно быстро привыкаешь. Она просто растворяется в буднях. Остается лишь неприятная сторона дела, довольно скучная работа, рутина. Кое-кто начинает ненавидеть клиентов тихой, но лютой ненавистью. Другим приходится лечиться. После года работы они физически не могут заниматься нормальным сексом. Перемыкает какие-то «контактики» в голове. Да мало ли что еще случается. Человеческая психика – очень тонкий агрегат. Чтобы вывести его из строя, совершенно не обязательно лупить кувалдой. Иногда бывает достаточно и легкого щелчка. В этой работе дольше всех удерживаются либо откровенные «пофигисты», готовые вечно ржать и над клиентами, и над собой, и над работой, либо равнодушные. Маринкина сменщица была «пофигисткой», Маринка – равнодушной. Она вообще не испытывала эмоций. Ни «до», ни «во время», ни «после». Вот и сейчас, повесив трубку, Маринка потянулась за сумочкой, выудила передатчик и пачку сигарет. Нажимая клавишу вызова, она одновременно прикуривала. Пальцы тряслись, и огонек «зиппо» выплясывал перед кончиком сигареты разудалую джигу.
– Что случилось? – послышался в динамике голос телохранителя, расщепленный треском помех.
– Он снова звонил.
– Когда? Маринка посмотрела на часы и даже присвистнула от удивления. Последний клиент оказался на редкость разговорчивым типом. Хотя ему, в общем-то, не требовался секс. Скорее возможность поплакаться. Встречаются и такие мужчины. Обычно «деловые», «крутые», «новые». Они не могут показать слабость в обычной жизни, но отдушина им нужна не меньше, чем всем остальным. Толковых психоаналитиков в достаточном количестве у нас пока нет, обратиться к психиатру не позволяет гордость. Для них оператор службы «777» – самый благодарный слушатель. Вроде священника. Лучше самых близких друзей. Он никому и ничего не расскажет. Тебе не придется встречаться с ним каждый день и отводить глаза, стыдясь проявленной слабости. Говори что хочешь и сколько хочешь. Только не забудь потом оплатить. Тебя выслушают, посочувствуют. Оператор обязан быть доброжелательным и мягким, подстраиваться под настроение клиента. «Плаксы» ведут разговор сами, оператору остается лишь поддакивать. А иногда не требуется даже этого. Сиди себе, слушай. Таких клиентов девчонки называют «перекуром». В этот раз Маринка успела даже придремать. Сказывалось нервное напряжение.
– Больше часа. Точнее, час двадцать.
– Когда? – по голосу телохранителя было ясно, что он недоволен. – Почему вы не сообщили раньше?
– Не могла, – окрысилась Маринка. – Я, между прочим, на работе. У меня был звонок.
– А вы не могли пустить этот звонок побоку или закончить его побыстрее?
– Не могла. У нас очень жесткий контроль. Три жалобы – и тебя автоматически увольняют. И, кстати, мы не имеем права заканчивать разговор первыми. Это – привилегия клиентов.
– Ладно, оставим данный пункт за кадром, – сказал телохранитель. – Он что-нибудь сказал?
– Одну фразу. «Было пять, стало четыре».
– Хм, – озадачился телохранитель. – Вы узнали, где расположен ваш телефонный узел?
– Я даже взяла телефон и адрес.
– Вот как? – в голосе охранника прозвучали уважительные нотки. – Продиктуйте-ка, я запишу. – Маринка торопливо продиктовала адрес и номер телефона, с которого звонил Боря. – Отлично. Теперь слушайте. Сейчас я проверю этот адрес по милицейской картотеке, наведу справки о жильцах. Возможно, придется туда съездить. Пока я с вами не свяжусь – не спускайтесь вниз, ясно? Даже если скажут, что пришла ваша мама.
– Я и так никуда не могу выйти. У меня рабочая ночь впереди. И, между прочим, моя мама умерла, когда я была еще совсем маленькой.
– Извините, я не знал.
– Ничего.
– Тем не менее. Пока я с вами не свяжусь, вы не выходите из здания ни в коем случае.
– Хорошо.
– Значит, договорились. Отбой. Маринка положила передатчик в сумочку и откинулась в кресле. Ей очень хотелось спать. Такова была дурная особенность ее психики. В стрессовой ситуации – или непосредственно после – Маринка совершенно теряла ощущение времени. Она словно наблюдала за собой со стороны. Иногда, если потрясение было особенно сильным, засыпала и могла проспать сутки подряд. Но только не сейчас. Сейчас она не могла позволить себе подобной роскоши. Придется держаться. И дело даже не в работе. Маринка выбралась из кресла, налила себе чашку исключительно крепкого кофе. Глоток, еще один. Глаза слипались. В качестве тонизирующего ей подошла бы эмоциональная встряска. Скажем, если бы сейчас в комнату влетел Сергей Сергеевич и заорал, что она, Маринка, уволена, – во-о-он!!!! – это бы помогло. Резкая трель разорвала уютную тишину, как зазубренный нож мешковину. «Пора за работу, – орал телефон. – За работу!» – др-р-р-рзынь! – «Клиент ждет!» – др-р-р-рзынь! – «Он не должен ждать!» – др-р-р-рзынь! – «Он всегда прав!» – др-р-р-рзынь! – «Снимай трубку, стерва!!!» Сердце екнуло и, сжавшись до размера сушеной горошины, покатило к горлу, забилось под челюстью с сумасшедшей скоростью. На лбу сразу выступили градины холодного пота. Зато сон, и правда, отлетел, как по мановению волшебной палочки. Маринка заполошно рванулась к столику, расплескав кофе. И, уже протянув руку, вдруг поняла, что не мигает сигнальная лампочка, а это означало, что звонок идет не через коммутатор, а по внутренней линии. Кому это она понадобилась в такой час? Маринка, унимая тяжелое дыхание, сняла трубку. За весь срок работы по внутреннему ей звонили всего два раза. Первый – во время тестирования. Второй – вызывал Сергей Сергеевич. И то, и другое – в первую неделю службы.
– Рибанэ, слушаю, – сказала Маринка. На том конце провода молчали. Это не было поломкой на линии. Сквозь легкое потрескивание помех отчетливо различалось чье-то дыхание. – Слушаю вас. Звонящий засмеялся, и Маринка почувствовала, как волосы на ее голове шевелятся от ужаса. Смех был тихим, похожим на шорох сожженной, гонимой ветром листвы. Она не спутала бы этот смех ни с каким другим. Так смеялся Боря, когда звонил ей в первый раз. Только теперь он был где-то рядом. Боря смеялся все громче и громче. Маринка почувствовала тот же безграничный ужас, который ей пришлось испытать вчера утром, стоя на лестничной площадке, пока Миша осматривал квартиру. Она немо открывала рот, стараясь разорвать стальной обруч, сдавливающий грудь и мешающий дышать. Вот и все, билось в голове. Ловушка, подстроенная Борей, оказалась безупречной в своей простоте. Очевидно, он специально звонил ей, рассчитывая, что рано или поздно Маринка додумается «снять» номер телефона и сообщить о нем телохранителю. И теперь, когда она осталась в одиночестве, Боря пришел, чтобы убить ее. Смех внезапно смолк.