Сердце дьявола
Шрифт:
– Это ты звонил мне? – спросил Волин. Зачем он спросил? Ему не было никакого дела до того, кто ему звонил. Боря – не Боря, какая сейчас-то разница? Просто Волину почему-то показалось, что будет лучше, если между ними завяжется разговор.
– Я? – Боря захохотал. – Брось ты. Я же не идиот.
– Да уж, я заметил.
– Нет. Тебе звонила эта сука Марина. Здорово она напугалась, верно? Волин едва заметно поморщился. Он не любил площадной брани. И уж тем более при детях. А Катька – ребенок. Хоть и большой…
– Кто такая эта Марина?
– Я же говорю, сука. Дура безмозглая.
– Она, похоже, здорово тебя разозлила.
– Еще бы, –
– Так ты хотел убить ее? – Волин старательно разыгрывал непонимание, тянул время, давая спецназовцам возможность подготовиться к штурму, а заодно «расслаблял» Борю.
– Конечно. А ради чего, по-твоему, я все это затеял?
– Ты убивал других женщин, чтобы убить Марину? – Боря кивнул утвердительно. – Что-то я не понимаю. Марина – живой человек?
– Обалдел, что ли? Если бы она была живым человеком, разве я стал бы с ней столько возиться? Просто отрезал бы ей башку, как другим, и все. Психопат дернулся раздраженно, и лезвие скользнуло по Катькиной спине, рассекая кожу. Девушка закусила губу. Глаза ее заполнились слезами. Волин понял: еще немного – и начнется истерика. И неизвестно, как отреагирует на нее Боря. Он может отпустить Катьку, а может перерезать ей горло.
– Так Марина живет в тебе? – спросил он нарочито громко, заставляя дочь отвлечься от мыслей о боли.
– Вот здесь, – Боря постучал кончиком лезвия по собственной голове. Это был хороший момент. Катька могла вырваться. Сил бы у нее хватило, но она боялась. – Точнее, жила. Теперь ее уже нет.
– И давно вы вместе?
– С самого детства. Когда появился я, она уже была.
– Чем же она так тебя допекла, что ты решил ее убить? Боря криво усмехнулся. Глаза его стали жесткими. В них проявилась бездушная злоба.
– Ты видел мою грудь? Посмотри. – Он повернулся к Катьке, сказал ей: – Попробуешь вскочить – убью. – Затем одним коротким движением взрезал свою блузку, обнажив две небольшие женские груди. – Ты видел? Твою мать, я сам не могу в это поверить! У меня – сиськи! Как у настоящей бабы. Я ей кто? – Боря вцепился пальцами в Катькино предплечье. – Эта сука решила, что она слишком мужеподобна! Ты представляешь?
– Мне больно, – простонала Катька.
– Заткни пасть! – рявкнул Боря и вновь повернулся к Волину. – Ты представляешь? То, что у нее член, ее не смущало! А вот то, что груди нет, – это да. Это, на хрен, мужеподобие, конечно! – Волин видел, что Боря распаляется все больше и больше. Он сам растил в себе злобу и жил этой злобой. – То, что ее трахают в задницу, это нормально, а вот что груди нет – это, конечно, отклонение! Мало я из-за них терпел.
– Из-за кого ты терпел? – нахмурился Волин. – От кого?
– От кого? – лицо Бори перекосила гримаса омерзения. – От этого ублюдка, сволочи, гада ср…го.
– Ты это о ком?
– Да о папаше, в рот ему дышло. Эта тварь, Маринка, таскалась по улицам, а папашка, в качестве наказания, трахал Вовчика. Точнее, это он думал, что трахает Вовчика, а на самом-то деле трахал меня. Вовчик в эти дни ночевал где-то в другом месте. Так мы и жили. Маринка таскалась по улицам, а вечерком папашка нажирался и отрывался на мне. Драл во все щели, как проб…ь подзаборную. Тварь! – Боря разозлился не на шутку. Лицо его пошло красными пятнами, в глазах загорелся дикий пожар безумия. – Теперь тебе понятно, за что я ее ненавижу?
– Марину-то? Теперь понятно. А почему ты не пошел в милицию и не рассказал им обо всем?
– Кому? Участковому? Дяде Коле? Что бы я ему рассказал? Об этой суке Маринке? Да он первым бы заржал мне в лицо. – Боря неожиданно осклабился. – Ничего, я тоже не остался внакладе.
– В смысле?
– Однажды вечерком папашка поднажрался и полез у меня перед носом членом махать. Я врезал ему по башке, связал и засунул в сугроб под окном. Ох, он там стонал! Полночи, тварь, спать не давал. Но к утру ласты все-таки склеил.
– Ты убил его?
– Конечно. – На лице сумасшедшего застыло злобное торжество. – А наши менты только перекрестились. Папашка у меня не сахар был.
– Скажи, а почему ты выбрал именно мою дочь?
– Какая она тебе, на хрен, дочь? Сука! Дочь отца называет папой! А эта тебя – Волин!
– И все-таки? Это же не случайность? Я, она, ты.
– Конечно, это не случайность. – Боря схватил Катю за волосы, намотал их на кулак, притянул девушку к себе и заговорил, почти прижимаясь губами к ее уху, но глядя при этом на Волина. – На этом ср…ом шейпинге она Маринке все уши про тебя прожужжала. Какой ты умный, да смелый, но одно плохо, от семьи оторванный. О маме не заботишься, – Боря ехидно улыбнулся Люсе. – Вот я и подумал: «А ведь ты похож на меня». Только папашка трахал меня физически, а тебя две эти дуры е… морально. И тогда я решил: если уж мне все равно придется убить нескольких шлюх, почему бы не помочь заодно тебе? Я взял график, подогнал его по масштабу, наложил последнюю точку на твой дом, а потом повернул карту так, чтобы первая жертва пришлась аккурат на твой участок. Ты – следователь по особо важным делам, у тебя за плечами куча раскрытых преступлений, к тому же я предусмотрительно выбрал для звонка с сообщением о трупе именно твое дежурство. – Он захохотал, но уже через мгновение вновь стал абсолютно серьезен. – Благо что эта маленькая побл…шка, – Боря дернул Катю за волосы, и та застонала от боли, – слишком много болтает. Волин стиснул челюсти с такой силой, что на скулах заиграли желваки.
– Но ты не мог подстроить голос. Если бы голоса Кати и Марины не совпали, то твой план…
– Что мой план? План – херня! Он не стоит выеденного яйца! Если бы у них не совпали голоса, я бы выбрал что-нибудь другое! – рявкнул Боря. – Ноги, тело, рост, цвет глаз, волос. Мало ли признаков. Признаки не имеют значения, пойми ты это наконец! Признак – предлог! Мне просто нравится их убивать. Нравится. Вот и все! Единственная шлюха, которую я хотел убить по-настоящему и которую, к счастью, убил, – Марина. Ее больше нет. – Он посмотрел на Волина и добавил: – Теперь скажи мне спасибо.
– За что?
– За то, что я избавлю тебя от этих сук! Лезвие ножа вдавилось в Катину шею.
– Ты не убил Марину, – быстро сказал, почти выкрикнул, Волин. – Она до сих пор жива!
– Нет, – спокойно покачал головой Боря. – Я-то знаю. Ее больше не существует. Эта сумасшедшая дура сдохла.
– Марина до сих пор живет в твоей голове, – продолжал упрямо Волин. – Просто она спит.
– Не пытайся пудрить мне мозги, – насупился Боря и вдруг заорал: – Не пытайся пудрить мне мозги! Ты, урод, сволочь, ублюдок долбаный! Думаешь обмануть меня, да? Не выйдет! Я умнее тебя и сильнее! Если ты такой умный, то почему я здесь? Почему ты меня не поймал до сих пор, а? Потому что ты оказался таким же гов…ом, как и все остальные. Знаешь что? Пожалуй, тебя я тоже убью. На хрен ты мне сдался? Помогать еще тебе.