Сердце хирурга
Шрифт:
У меня перед глазами стоит хирург, с которым мне пришлось не однажды сталкиваться. Он был в молодости высокомерен, но с возрастом его высокомерие стало принимать уродливые формы, накладывало отпечаток на все его поступки, в том числе и на хирургическую деятельность. У больных он не вызывал доверия: надменный вид, закинутая вверх голова, важная походка. Ему пели дифирамбы лавным образом те, кто стоял по служебной лестнице ниже его и положение которых от него зависело. Товарищи, равные с ним по хирургическому рангу, относились к нему сдержанно, а подчиненные боялись его мстительной натуры. В нем
Основу культуры человека, как известно, составляет вера в человека, в самого себя. В мире науки, и даже в гуманнейшей из научных сфер – медицине, порой встречаешь человека без идеала, не верящего ни в себя, ни в других. Относясь к окружающим людям, к их делам скептически, с иронией, такие люди всегда выступают не как критики, а как критиканы. Личное благополучие для них превыше всего, и ради достижения оного они подчас не брезгуют ничем.
К категории таких людей относится и мой коллега. Но в нашей профессии такие лихачи вынуждены сталкиваться с судьбами людей. Трудно всегда рассчитывать на удачный случай и постоянное везение. Хирургу требуются большие знания, большое искусство.
Вот как однажды случай наказал гордеца. Придя на работу, он увидел в своей приемной человека, перед которым в обычной обстановке заискивал, дружбы с которым добивался.
– Я к вам, – поднялся навстречу доктору пациент.
– Проходите в кабинет, я к вашим услугам.
Возраст пациента близился к шестидесяти, но этого не замечалось: столько силы, энергии, боевитости было в его коренастой, подвижной фигуре! Широкий в плечах, с борцовской грудью, он имел излишний вес, но полным не выглядел. Красиво посаженная голова на короткой шее, шапка густых волос с небольшой проседью подчеркивали волевой характер. Высокий лоб, выразительные глаза, решительные жесты – все говорило о недюжинном уме и большой культуре. Началась беседа.
– Уже давно у меня выделяется кровь, – начал больной. – Я не обращал внимания. Думал – геморрой. Много приходится сидеть. Пешком почти не хожу. Все на машине. Мой врач посылает меня к специалисту. Вот и пришел к вам посоветоваться.
– Ну и правильно сделали. Пройдите в соседнюю комнату и разденьтесь. Я вас посмотрю. – Осмотрев пациента, сказал: – Вам надо сделать небольшую операцию.
– Вот это новость! Что же у меня?
– Небольшой полип. Его надо удалить.
– Но я сейчас не могу лечь на операцию. У меня самый ответственный момент в работе. Откладывать дела нельзя.
– А вам и не придется этого делать. Это лишь звучит громко: операция. А на самом деле – пустяки! Мы сейчас же – в амбулаторном порядке.
– Ну, если так…
Из кабинета врача пациент позвонил на работу, сказал, чтобы дело без него не приостанавливалось, пусть только помощники будут внимательны. И даже домашним решил ничего не говорить, чтобы не волновать «по пустякам» жену и престарелую мать.
Поскольку операция предполагалась амбулаторной,
– А наркоз тут не понадобится? – спросил ассистент.
– Зачем? Убрать полип – всего-то! Сделаем под местной анестезией.
Сделав местную анестезию, хирург, как принято у нас говорить, подошел к полипу. И сразу же увидел, что картина более серьезная, чем он предполагал. Полип оказался не на узкой ножке, которую прошить легко, а на широком основании. Он выглядел, как сосок, в его широкое основание глубоко уходило в подслизистый слой. Стенка полипа сильно кровоточила. И чем больше вытирали кровь, тем больше травмировали его поверхность.
Сомневаться не приходилось: при таком строении полипа прошивать его у основания бесполезно! Операция не принесет больному облегчения, наоборот – может спровоцировать превращение полипа в рак. Но в то же время убрать его вместе с основанием со стороны кишки будет, по-видимому, очень трудно. Неизвестно, на какую глубину он распространяется – ведь рентгеновского исследования не провели, а пальцем – из-за мягкости стенки – ничего прощупать не удалось.
Хирург забеспокоился. Больной потерял уже порядочно крови: к тому же он заметно выражал беспокойство, постанывал, жаловался на боль – ведь местная анестезия не рассчитана на столь травматичные манипуляции.
– Обеспечьте больному переливание крови и дайте наркоз! – распорядился врач.
– Ответственного наркотизатора в больнице сегодня нет, – подавленно ответил ассистент. – У него грипп. Имеется только практикант…
– Хорошо, зовите его!
А пациент стонал уже громко, в какие-то моменты от нестерпимой боли и потери крови терял сознание. Скоро началось падение давления.
– Перенесите больного в операционную! И поскорее наркоз!
Практикант-наркотизатор стал готовить аппаратуру к наркозу… Бежало дорогое время.
Чтобы как-то выйти из положения, хирург решил ограничиться полумерой: прошить и отсечь сам полип, а основание оставить – с тем, чтобы удалить его уже при другой операции, через новый разрез – сверху. Однако как только он прошил полип и попытался его перевязать у основания, рыхлая ткань разорвалась, и полип здесь же, у основания, был срезан ниткой, как бритвой. Кровотечение – неудержимое! Попытки захватить кровоточащие места зажимами ничего не давали – ткань угрожающе расползалась.
Хирург растерялся. А тут еще практикант не справляется со своей задачей.
– Когда же, наконец, дадите наркоз?
– Не можем вставить трубку в трахею. Шея у больного толстая, короткая, голова совсем не запрокидывается назад. При таком положении ничего не удается сделать…
– Попробуйте через маску!
– Язык западает и закрывает гортань. Как только начинаем давать масочный наркоз – больной синеет…
Конечно же, врача спросят: почему так произошло? И главное: кто делал операцию?
Из величественного, недоступного для окружающих, каким его все знали, он в считаные минуты превратился в жалкого, подавленного, несчастного… Склонившись над больным, как слепой котенок, тыкался зажимом то в одно, то в другое место раны, не зная, что предпринять…