Сердце и душа
Шрифт:
— Где твоя солидарность, Хилари? Где твое самоуважение? — Клара была шокирована. — Если Фрэнк подумает, что мы способны справляться без Ани, впредь мы так и будем справляться без нее. Мы просто обязаны сохранить ее место.
— Бобби?
— Ты вернулась, Розмари?
— Да, конечно. Все в порядке?
— Телефон весь день просто разрывается, Розмари. Пропала маленькая Аня из клиники. Очевидно, в последний раз ее видели здесь.
— Уверена, что это не так.
— Почему ты не сказала мне, что она была у нас, Розмари? Я очень тепло к ней отношусь.
— Ты не единственный, — ответила супруга.
— Что ты имеешь в виду?
— Твой сын тоже за ней волочится.
— Я не волочусь за ней, Розмари.
— Нет-нет, конечно, я зря это про тебя сказала. Прости… Я заплатила бы ей, Бобби.
— Извини? Заплатила бы за что?
— За работу на кухне.
— Я думал, ее пригласили как гостью. Так мне сказала Клара. Так мне сказал Карл. И так сказала Фиона.
— Когда они все это тебе наговорили? — Розмари выглядела измученной и напуганной.
— По телефону. Сегодня.
— Бобби, она ведь не наделала глупостей, правда? Никаких ужасных глупостей? Правда? — Ее голос звучал очень встревоженно.
— С какой бы стати ей совершать глупости?
Розмари с облегчением перевела дух. Ему не рассказали всего.
— Эти европейцы такие неуравновешенные, — пожаловалась она.
Деклан пошел в библиотеку почитать про опалы. С ними оказалось связано некоторое количество дурных примет, но, впрочем, дурные приметы прилагались к любым камням. Он нашел историю про испанского короля Альфонсо: тот подарил девушке опал, и она умерла, и все, кому достался этот опал после нее, тоже умерли. Деклан, обладавший практичным складом ума, подумал, что они умерли бы в любом случае, так или иначе. Продолжительность жизни в те времена была настолько меньше нынешней. Он не будет заострять внимание Фионы на подобных историях.
Затем Деклан пошел в ювелирный, где обсудил с мастером верхний предел своих покупательских возможностей. Ювелир пообещал сделать к субботе подборку образцов.
В качестве заместителя в клинику прислали Эми Барри, дочь фармацевта Питера. Клара с интересом изучала новенькую. Эми бросала на Клару настороженные взгляды из-под темной челки.
— Ой, это вы. — В голосе Эми не слышалось особого энтузиазма.
— Очень рада снова видеть тебя, — ответила Клара.
— Не думаю, что получу теперь эту работу. Вы-то знаете, что я работала в магазинчике садо-мазо. Так что здесь у меня, конечно, шансов нет.
— Почему же? — Кажется, Клара искренне считала, что работа в секс-шопе — прекрасная стажировка перед трудоустройством в кардиологическую клинику на должность ассистента.
— Почему вы не вышли замуж за папу? — полюбопытствовала Эми. — Он был без ума от вас.
— Мы оба слишком стары и слишком привязаны к своим привычкам. Слишком многое пришлось бы менять. А как твой роман, все идет хорошо?
— Спасибо, прекрасно. Вы знаете, вы мне всегда нравились. — Эми отказывалась уходить от темы.
— Ты мне тоже, — охотно улыбнулась Клара.
— Но недостаточно, чтобы взять меня на работу? — Эми сжала кулаки.
— Конечно, мы тебя возьмем. Только расскажи, почему ты бросила свои корсеты и бандажи. И учти, что, когда Аня вернется, тебе придется уйти.
— Корсеты и бандажи обанкротились. И да, я понимаю, что это временная работа, — широко улыбнулась Эми.
— Отлично. Тогда можешь приниматься за дело.
— Здорово. Есть что-нибудь, что мне обязательно нужно знать?
— Да, нас всех объединяет ненависть к Фрэнку Эннису. Относись к нему как к природному врагу нашей клиники — не ошибешься.
Карл Уолш временно поселился у Айдена и Норы Данн. Эти легкие в общении люди не докучали ему лишними вопросами. Если им и было интересно, почему юноша, родителям которого принадлежит особняк на берегу моря, хочет спать на диванчике в их тесной квартирке, они ничем этого не выдавали. В этих маленьких комнатах было столько нежности по сравнению с ледяной атмосферой, которую создала в особняке его мать. Карлу не верилось, что он все еще живет в том же городе.
Айден и Нора планировали устроить воскресный обед в честь дня рождения Айдена. Карл не уставал изумляться: у них так мало денег, они так тщательно продумывают каждую покупку. Его накрыла волна отвращения к безвкусной роскоши минувшего свадебного приема. У его матери нет ни грамма порядочности. Раньше он закрывал глаза на происходящее, просто старался охранять покой отца. Но сейчас Карл осознал то, что раньше отказывался признать. Розмари Уолш давно пора было дать отпор.
— Ты поужинаешь с нами, Карл? — Нора, как всегда, излучала гостеприимность.
— Нет, Нора, спасибо. Из меня в последнее время никудышный собеседник. Пойду домой, соберу вещи. Лучше сделать это в ближайшие выходные.
— Может, заодно помиришься с родителями.
Нора впервые упомянула их размолвку.
— С отцом я никогда не ссорился, — ответил Карл.
— Да, женщины сложнее. Мы переворачиваем все с ног на голову. Неправильно понимаем…
— Вы не такая, — просто заметил он.
— Нет, но я вижу, как ты огорчен, и меня это расстраивает, Карл. — В голосе Норы звучало искреннее сочувствие.
— Я огорчен, потому что вел себя по-идиотски. Я познакомился с чудесной девушкой… и позволил ей уйти.
— Ты ей нравился?
— Мне казалось, что да, но я такой дурак. Я что угодно отдал бы, только бы тот вечер прошел по-другому.
— А где она сейчас, эта чудесная девушка? — заинтересовалась Нора.
— В деревне на юге Польши. Она не хочет со мной разговаривать.
— А когда она вернется?
— Все думают, что она не вернется.
— А вот я уверена в обратном, Карл. Ты хороший парень. Такие не часто попадаются.