Сердце из нежного льда
Шрифт:
– И как ты собираешься это устроить? – Алла не скрывала иронии, но Счастливчик не желал ее замечать.
– Я думаю, что это как-нибудь устроишь ты, поскольку свободная женщина. И оставь в покое мальчишку или…
– Что или?
Сергей не успел ответить, потому что к ним подошли Игорь с Лехой Никифоровым.
– Лешка! Прости! – бросилась к однокласснику Алла. – У тебя из-за меня такие неприятности!
– Брось, – махнул рукой Леха. – Раз в месяц непременно случается что-нибудь подобное. Заведение такое… Держи! – он протянул Алле булавку из
– Этот Колымагин так терся о мой лацкан своей пьяной рожей, что умудрился стянуть защитный колпачок. Теперь его, наверно, не найти…
– Можно, конечно, порыться в осколках посуды… Девчонки пока в угол замели. Хочешь, пойдем посмотрим?
– Пойдем! – обрадовалась Алла. – Это мамина заколка. Она мне дорога как память о детстве.
Алла даже не могла представить, что такой невинный разговор спровоцирует Счастливчика на новое наступление.
– Куда? – Он грубо схватил ее за руку. Его окончательно развезло, и собой он явно не владел. Из дамской комнаты возвратилась Татьяна, но его уже ничего не могло остановить. – Ты и с ним спишь?!! – крикнул он, кивая на Никифорова, и на губах его запузырилась слюна.
– Сергей! Ты спятил! – подскочил к нему Игорь. – Не смей ее трогать!
– А-а-а… – осклабился Счастливчик. – Младший братишка в коротких штанишках… Явился – не запылился… – Он отпустил Аллу, упер руки в боки и расхохотался, пытаясь смотреть на Игоря как можно снисходительнее. – А знаешь ли ты, маленький мальчик, – он ткнул его в грудь пальцем, – …что эта женщина – моя!
– Сергей! Хватит! Всем пора домой! – Татьяна решила проявить благоразумие и не принимать всерьез пьяные бредни мужа.
– Уйди! – Он брезгливо оттолкнул ее и опять обратился к брату жены, который нервно покусывал губы: – Не веришь, молокосос? Я тебе докажу!
– Не надо мне ничего доказывать! – прервал его Игорь. – Пошли на улицу. Я такси вызвал…
Вдвоем с Лехой они не без труда развернули Счастливчика к выходу, вытащили на улицу, но усадить в такси не смогли. Он вырвался и опять полез к Игорю:
– А я все-таки докажу… – Он широко расставил ноги, чтобы не упасть, и, покачиваясь, ткнул себя в грудь. – У Алки вот тут… видишь, в каком интимном месте… целых три родинки… рядом… как треугольник… Ха! Что? Съел! А жила она знаешь где? На Владимирском проспекте… Дом такой… с такими штучками… – Он потряс обеими руками, как делают дети, когда танцуют танец маленьких утят. – И балкончиками… Не помню номер… Пятый этаж…
Никифоров не выдержал, подошел к Сергею со спины, завернул ему назад руки и втолкал в такси. Татьяна поспешила сесть к нему рядом. Леха захлопнул дверцу, и машина рванула с места.
– Спасибо, Лешка, – Алла с благодарностью тронула за плечо одноклассника. – Ты всегда меня выручаешь. Я твоя должница.
– Ладно, свои люди – сочтемся, – улыбнулся он и скрылся за дверями своего заведения.
– И как же вы сочтетесь?
– Не уподобляйся мужу своей сестры, – устало ответила Алла.
– Ты все-таки ответь!
– Я тебе уже говорила, что Лешка – мой одноклассник и очень хороший друг.
– Я не верю в дружбу мужчины и женщины.
– Ну и не верь. Кто тебя заставляет? – пожала плечами Алла. – И вообще… холодно. Пойдем домой.
– Сейчас придет вторая машина.
Будто услышав его слова, у кафе тормознуло второе такси.
В машине ехали молча. Зайдя в квартиру Аллы, Игорь опять уселся на пуфик в прихожей, на котором они совсем недавно так сладко помирились.
– Ты можешь объяснить мне, что произошло? – спросил он, не глядя на Аллу.
– Муж твоей сестры безобразно напился.
– Алла! Не делай из меня идиота! Я слишком хорошо знаю твои родинки, чтобы делать вид, что Сергей нес пьяный бред.
– А если я тебе скажу, что у меня с ним никогда ничего не было, ты поверишь?
– Нет. Он ведь и адрес твой знает…
– Ну, хорошо. Я скажу. Произошло совпадение. Чудовищное. В многомиллионном городе нам вдруг пришлось встретиться… И именно в такой неподходящий момент… Мы действительно были знакомы в юности, проводили вместе время, но близки никогда не были. Никогда…
– Но почему он знает твои родинки?
– Дались они тебе… – недовольно проговорила Алла. – На пляже любой желающий может любоваться моими родинками! Понятно?! Ты же не станешь ревновать меня к мужчинам всего пляжа у Петропавловки!
– Алла! Я тебе не верю! Что-то слишком много у тебя развелось знакомых юности!
– Много? У меня их гораздо больше, чем ты видел, милый мой! Я всю свою жизнь прожила в Питере! А поскольку мои знакомые и друзья до такой степени выводят тебя из состояния равновесия, по-моему, нам пора наконец расстаться, милый мой Удильщик!
– Прекрати называть меня Удильщиком! Двусмысленность какая-то!
– Никакой двусмысленности. Ты же любишь рассказывать мне про глубины океана! Удильщик со своей лампочкой как раз оттуда. Я давно хочу тебе сказать, что ты свою лампочку зажег не перед той женщиной. Возвращайся-ка к своей Наташе. Может быть, простит. А не простит, найдешь другую. Питер кишит красивыми девушками.
– Ты цинична.
– Нет, вы только посмотрите на них! – Алла возмущенно всплеснула руками. – Циничные мужики без конца говорят мне, что я цинична!
– Все равно… Женщина не должна быть циничной…
– Да ну? А какой должна быть женщина?
– Нежной и женственной.
Алла расхохоталась громко и презрительно.
– Да ты сам прилепился ко мне только потому, что я тебя все время отталкиваю, потому что я цинична, потому что тебе все время приходится за мое внимание бороться, сражаться с башлачевыми, чужими мужьями… Я тот запретный плод, который всегда сладок. Тебе позволили откусить, и ты теперь в каждом видишь сотрапезника!