Сердце красавицы склонно к измене. Любовь до хрустального гроба
Шрифт:
Это было чудовищно несправедливо, тем более что Дима был отнюдь не местным мужчиной. Да и развращать его было совсем не нужно, он сам мог соблазнить любую женщину.
– Я его не убивала! – решительно произнесла Анжелика. – Согласна поехать с вами куда угодно, но требую присутствия российского консула, потому что ни фига не верю вашим бумагомарателям. Напишете там полное признание в убийстве да и сунете мне на подпись!
Полицейский выглядел настолько оскорбленным, что Анжелика поняла: в своих подозрениях она была очень близка к истине.
Допрос
Анжелика была приятно удивлена, что кривоногий коротышка в одном носке и с заспанной физиономией явно внушил почтение здешним полицейским. После его появления они стали держаться куда приличнее и уже не грозили Анжелике немедленным пожизненным заключением в камеру.
– Мое имя господин Сулейманов, – произнес коротышка, когда ему разрешили перемолвиться парой слов с Анжеликой. – В прошлом я юрист и адвокат. И как адвокат я вам запрещаю что-либо говорить этим людям.
– Но они грозятся заключить меня под стражу!
– Здешние законы не позволят продержать вас дольше трех дней без предъявления обвинений. А я буду ежедневно навещать вас, проверять, не оказывается ли на вас физическое давление.
– Вы думаете, они могут применить пытки? – ужаснулась Анжелика.
– О нет, моя дорогая! – ободряюще похлопал ее по руке Сулейманов. – Вы находитесь под защитой великой страны. Никто тут не посмеет причинить вам вред.
Другими словами, если бы Анжелика приехала из какой-нибудь маленькой и беззащитной страны или же вовсе была местной, то ее бы били до тех пор, пока не выбили бы из нее признание вины. Оставалось порадоваться за то, что приехала Анжелика именно из России. А заодно и возгордиться могуществом нашей Отчизны, которая даже в чужих дальних странах имеет своих представителей, способных влиять на продажных полицейских.
– Вы мне верите? – схватила Анжелика за руку единственного близкого ей тут человека. – Я его не убивала!
– Дорогая моя, вопрос не в том, верю ли вам я. Вопрос в том, кто будет отвечать за случившееся.
– А что?.. Диму действительно… убили?
Помимо воли голос Анжелики дрогнул.
– Да, моя дорогая. Боюсь, что так. Я вижу, вы побледнели. Вы были сильно привязаны к этому молодому человеку?
– Не скажу, что я его любила, но мы провели с ним в тесном общении почти двое суток. И мне бы хотелось разобраться в том, что с ним произошло.
– Одобряю ваше желание! – воскликнул господин Сулейманов. – Тем более что это целиком и полностью в ваших интересах. Чем раньше найдется истинный виновник, тем раньше с вас снимут обвинение и разрешат покинуть
– А пока… пока меня оставят под арестом?
– Скажите, у вас есть деньги?
– Ну…
В какой-то момент в голове у Анжелики мелькнула мысль отдать господину Сулейманову все прихваченные с собой наличные, но она тут же эту мысль пресекла. У нее при себе было не больше пятисот долларов. Вряд ли эта сумма послужит достаточным денежным залогом в ее случае. Да и вообще, залог должен назначать суд, а никак не господин Сулейманов и подозрительные полицейские, крутящиеся возле него, как гиены возле более крупного хищника.
На пятьсот долларов Анжелика могла бы купить себе сутки или чуть больше свободы. Но что помешает полицейским потом явиться к Анжелике и арестовать ее вторично?
И все же она призналась:
– У меня есть около пятисот долларов. Они там, в сейфе, в моем номере.
– Этого не хватит, – помрачнел Сулейманов.
– Не хватит для чего?
– Для того чтобы вас выпустили под залог. Вот если бы у вас было хотя бы тысяч десять или лучше двадцать, тогда… Даже три дня в местной тюрьме покажутся такой красивой и изнеженной барышне сущим адом.
Анжелика была с ним совершенно согласна. Лучше бы у нее было двадцать тысяч долларов. Но увы. А звонить родителям она пока что не хотела. То, что устроила бы ей мамулечка после возвращения, не шло ни в какое сравнение с тем, что могли преподнести Анжелике здешние полицейские.
– Что же, – с видимым сожалением произнес господин Сулейманов, – в таком случае вынужден попрощаться с вами до следующего раза.
– Постойте! – испугалась Анжелика. – Вы уже уходите?
– А что еще мне остается?
– Но ведь нету же никаких свидетельств того, что Диму убила именно я. А кстати говоря, как его убили?
– Зарезали.
– Зарезали? Ножом?
– Вроде того.
– Вот видите, я в жизни никого не зарезала! Даже цыпленка покупаю уже в виде готовых к жарке лапок!
– Боюсь, что это не покажется здешним полицейским достаточным основанием, чтобы выпустить вас без денежного залога.
С этими словами господин Сулейманов оставил Анжелику вновь один на один с ее мучителями. Впрочем, теперь они вели себя с ней вполне приемлемо. Больше ни о чем не спрашивали, а просто запихнули в камеру, где сидели еще несколько женщин.
Соседками Анжелики стали две запуганные простые женщины средних лет в традиционных сари. Очень бедных и сплошь покрытых пятнами и дырами. Судя по мозолистым рукам, эти женщины были крестьянками. И еще вместе с ними в камере сидели три девушки легкого поведения. Вульгарно короткие юбки, кожаные топики и яркая раскраска на лицах делали представительниц этой древней профессии вполне узнаваемыми даже на краю света.
Мысли Анжелики метались. Она не могла сосредоточиться ни на чем конкретном. И в конце концов, уже под утро, она все же заснула, хотя и сомневалась, что сможет забыться на жестком бетонном полу, на котором не было даже тряпья или соломы.