Сердце красавицы склонно к измене. Любовь до хрустального гроба
Шрифт:
– Прости меня! Я просто сам не свой, когда голоден! Сейчас я поем, и все снова встанет на свои места.
– Даю тебе шанс, – натянуто улыбнулась в ответ Анжелика.
Но в этот момент у Димы зазвонил телефон. Он заговорил по-английски, который Анжелика неплохо понимала. Отвечая собеседнику, Дима казался удивленным.
– Откуда у тебя мой номер? А-а-а… И что ты хочешь? Ну, не знаю. Вообще-то я занят. Сколько ты мне заплатишь? Пожалуй, это меняет дело.
Анжелика не поняла, с кем говорит Дима, но почему-то ей показалось, что ему звонит женщина, причем женщина молодая и красивая. Голос у Димы сделался каким-то таким… соответствующим. Злость и ревность проснулись в Анжелике. Что он себе позволяет? Если уж он с ней, то пусть будет с ней. А нет, так она и одна не пропадет.
К счастью, в этот момент принесли заказ. Дима прервал разговор, пообещав своему собеседнику или собеседнице перезвонить, и с жадностью набросился на еду. Его манеры поведения за столом оставляли желать лучшего, и Анжелика снова подумала, а не уйти ли ей. Но так как девушка была голодна, то уходить она передумала. На тарелке у Анжелики был белоснежный рис с тушеными овощами и мелко порубленным мясом какой-то птицы. А на тарелке у Димы дымился порядочный кусок мяса в обрамлении жареного картофеля и еще каких-то овощей.
– Ну как? Вкусно?
– Неплохо, – сдержанно отозвалась Анжелика. – Но немного остро.
– Так ты еще не ела в других местах. Там бы у тебя вообще волосы на башке дыбом встали!
Не было похоже, чтобы трапеза сильно улучшила манеры Димы, да и настроение его по-прежнему было хмурым.
– А у тебя не осталось того вчерашнего напитка? Это было что-то очень приятное и вкусное.
– Тебе понравилось? – обрадовался Дима. – Сейчас я скажу, нам принесут!
Но принесенный в высоком запотевшем кувшине напиток был мутно-белым, в нем плавали какие-то хлопья, а на вкус он оказался просто скисшим молоком, к тому же сильно разведенным водой.
– Это же совсем не то!
– Ты пей, пей, – посоветовал ей Дима. – Выпей, а потом скажешь, то или не то.
Он сам залпом осушил целый стакан, и Анжелика последовала его примеру. Да, напиток ей не очень понравился, но наступившее следом за этим улучшение настроения с лихвой компенсировало вкус. Анжелике вновь захотелось дурачиться и веселиться. Дима вновь показался ей самым желанным из всех мужчин в мире. И она с удовольствием принялась за еду, хотя вначале сомневалась, сможет ли справиться со своим блюдом, аппетит на жаре был далеко не силен.
В отель они возвращались также пешком. Правда, идти пришлось по берегу океана, что значительно скрасило долгую прогулку. И в отеле они оказались уже ближе к вечеру. Однако Анжелика невольно заметила, что за весь день, который они провели вместе, Дима ни разу не вытащил из кармана кошелек, чтобы расплатиться при ней.
В Саду семи чудес он просто оставил Анжелику наедине с выбранной массажисткой. В ресторане поблагодарил официанта кивком головы, кинув вместо денег на его поднос полотняную салфетку. И ни разу не предложил Анжелике купить сока, мороженого или фруктов, которые в изобилии продавались с маленьких прилавков на всем протяжении их прогулки.
Конечно, Дима мог волноваться о своем здоровье и поэтому питался только в тех местах, где был уверен в качестве приготовленной пищи и воды. Но все-таки какое-то непонятное беспокойство вновь охватило Анжелику. Но за ужином они снова выпили приятного зеленоватого напитка из фляжки, которую Дима принес с собой из своего номера, и мир вновь начал казаться девушке занятной штукой.
Ночь оказалась не такой страстной, наверное, сказывалась усталость их обоих. Дима выглядел задумчивым и каким-то недовольным. Анжелика же быстро заснула. И то ли подействовало то питье, которое дал ей Дима, то ли что-то иное, но сон у нее был какой-то беспокойный. Ей казалось, что Дима встает, куда-то уходит. Но когда утром Анжелика проснулась, он все еще храпел рядом с ней.
Отодвинув от себя его красивое тело, Анжелика задумалась. Курортный роман, несмотря на свою краткосрочность, захватил ее с головой. Она даже не разобрала свои вещи. Вытащила лишь те, что были в сумке. А чемодан, который принесли в ее номер с опозданием, так и стоял нераспакованный.
Девушка покосилась на любовника и поняла, что сейчас и надо заняться этим делом. Когда Дима проснется, ей снова будет не до ерунды вроде развешивания вещей в шкафах. Анжелика подошла к чемодану, но тут же остановилась, словно вкопанная.
Она готова была поклясться, что это не ее чемодан. Да, он был очень похож на ее, просто брат-близнец, но свой Анжелика купила с уценкой и хорошо знала об одном его недостатке, за который она и получила хорошую скидку у продавца. Дело в том, что на одном из его боков была дыра довольно-таки приличного размера.
Анжелика очень хорошо эту дыру помнила, потому что с ее помощью несколько раз немножко пополняла свой бюджет – она третировала работников аэропорта, в котором приземлялась, угрожая им судебным разбирательством. Обычно, чтобы не доводить дело до суда, Анжелике выплачивали требуемую за испорченный чемодан компенсацию – сто или сто пятьдесят евро прямо в аэропорту.
Анжелика воспринимала это как справедливую компенсацию за дорогой аэроперелет. И полученные таким не совсем праведным способом деньги легко тратила на развлечения или подарки родным. В остальное время, когда извлечь из дыры пользу было невозможно, Анжелика ловко прикрывала ее красивой наклейкой с изображением пальмы и тропического острова.
Но сейчас на боку чемодана никакой наклейки не было. Ни с пальмой, ни без нее. И это бы ладно, наклейка могла и отвалиться, все-таки отлепляла и прилепляла ее Анжелика на место не меньше пяти раз. Самое скверное, что и самой дыры на чемодане тоже не было. Исчезнуть сама собой она не могла, это факт.
– И значит, это не мой чемодан!
Первым побуждением Анжелики было спуститься и устроить разбор полетов за стойкой портье с привлечением администрации в полном составе. Анжелика почти не сомневалась, что багаж перепутали уже в отеле, и значит, она вполне может получить в качестве извинений от администрации бутылку шампанского или сладости.
Анжелика уже направилась к дверям, как что-то ее остановило. И это что-то было простым и понятным человеческим любопытством.
– А что, если я посмотрю, что там внутри?