Сердце Кровавого Ангела. Дилогия
Шрифт:
Понимал, что даже если снова вызову Красса на поединок, этим Миру не спасу. Я ослаб от потери крови, опустошен всем, о чем пришлось узнать сегодня. Красс же полон решимости хоть таким вот способом отомстить за унижение, какому его подвергли. Тот, кому нечего терять, самый опасный противник. Умереть я был готов, не задумываясь. Но поможет ли это бедной девочке, которую никто другой защитить не пожелает?
Оцепенев, я пытался придумать хоть что-то, что могло бы помочь. Перелистывал в памяти старинные
— Ангел, мне жаль, но тебе придется оставить эту девочку. Ты больше ничего не можешь для нее сделать, — с искренним сочувствием проговорил Первородный, кладя мне руку на плечо.
Я стиснул зубы, глядя, как лицо Миры становится обреченно-спокойным.
— Все в порядке, Аден, — тихо сказала она. — Для меня главное — что ты жив, что никто больше не посмеет причинить тебе вред.
Мне в сердце будто нож провернули, причем несколько раз. Я едва не зарычал от собственного бессилия.
— Какие чувства! — не удержалась от ехидного замечания Дамия, бросая на девушку злобный взгляд. — Прямо словно истинные половинки!
И у меня в мозгу будто что-то щелкнуло. Вот оно! Боялся даже дышать, хватаясь за единственную зацепку, какая могла помочь. В памяти с трудом возникал древний закон, какой я однажды прочел, но только посмеялся тогда над тем, что показалось нелепицей. Ведь сам ни разу не сталкивался на самом деле с доказательством существования истинных половинок среди вампиров. Пусть некоторые и заявляли подобное, но я считал, что они путают любовь или страсть с красивой легендой. Но сейчас эта сказка, эта вера древних вампиров в истинные пары давала единственный шанс спасти мою любимую. И я этим воспользуюсь!
Внимательно глядя на Первородного, все еще сжимающего мое плечо, я решительно проговорил:
— Я требую, чтобы эту девушку отдали мне на основании того, что она — моя истинная половинка. Есть закон, на основании которого в таком случае никто иной не имеет права претендовать на существо, являющееся истинной парой. Будь Мира вампиром, хозяин был бы обязан отпустить ее. Раз она человек, то тем более Красс не имеет права удерживать мою пару.
— Ты ведь понимаешь, что нужно будет сделать, чтобы это доказать? — с грустью вздохнул Первородный, вглядываясь в мое лицо.
— Понимаю. И хочу быть уверенным, что моя смерть станет выкупом за свободу Миры в случае не подтверждения моих слов.
— Ты можешь быть уверен. Так гласят законы, — проговорил Первородный и отошел от меня. Видно было, что он не в восторге от принятого мной решения. Но не имеет права возражать. Каждый вампир волен сам решать, как поступать в подобных случаях.
— О чем вы говорите? — недоуменно спросила Дамия.
Мира же так судорожно вцепилась в мою руку,
— Аден, что происходит? — услышал сдавленный голос девушки.
Только Красса, казалось, вполне устраивал такой поворот событий. Он получил шанс отомстить так, как и не мечтал. Убить соперника, а заодно и нарушить планы Первородного и причинить боль остальным, кто его предал. Если, конечно, моя смерть и правда причинит боль Бурру и Дамии. В этом я сильно сомневался. Но главное — Мира останется жива и свободна при любом раскладе.
Вместо меня заговорил Бурр, такой же хмурый, как и Первородный:
— Тот, кто заявляет свои права на существо, уже принадлежащее по закону другому, на основании истинности связи, должен принести клятву на крови в том, что его притязания законны. С оговоркой, что в случае если он ошибается, готов умереть на месте. Это послужит доказательством истинности связи. Если не умрет — значит, связь истинна. Если же умрет… То в таком случае смерть вампира, принесшего клятву, считается выкупом за того, за кого он поручился. Дурацкий закон! Это просто глупо следовать ему до сих пор! — взорвался он.
— Другого подобного не придумали, — я саркастически улыбнулся. — Так что подойдет и этот.
— Я не хочу, чтобы ты это делал! — Мира побелела как мел, в ее расширившихся глазах читался ужас.
— Прости, но я должен, — глухо сказал я.
— А что если мы не истинные половинки? — с отчаянием спросила девушка.
— Я знаю одно, — осторожно провел ладонью по ее щеке, по которой покатилась первая слезинка. — Никого и никогда еще не любил так сильно. Хочу, чтобы ты была жива и свободна.
Мира яростно запротестовала, но Первородный сам оттащил ее от меня, глядя со странным задумчивым выражением.
— Удачи тебе, мальчик!
Я еле слышно поблагодарил и решительно чиркнул ногтем по запястью, а потом стал произносить слова клятвы. Слышал, как протестующе кричит Мира, пытаясь вырваться из рук вампира, и радовался, что он достаточно силен, чтобы остановить ее. Произнося последние слова, посмотрел прямо в глаза девушки и улыбнулся как можно спокойнее, давая понять, что ухожу из жизни счастливым.
— Пусть смерть настигнет меня в ту же секунду, если слова моей клятвы лживы, — твердо закончил и замер, ожидая, что уже в следующее мгновение упаду наземь, корчась в предсмертной агонии, а вновь ставшее бренным тело рассыплется в прах.
Но ничего не происходило. Я продолжал стоять, пока рана на запястье затягивалась, и пытался осознать случившееся. Остальные, так же замерев, наблюдали за мной. Первой отмерла Мира, все же вырвавшаяся из рук Первородного, ослабившего хватку. Бросилась ко мне со счастливым воплем, заставляя отмереть и остальных.