Сердце Кровавого Ангела. Дилогия
Шрифт:
Да о чем она может говорить с Дереком, которого увидела лишь сутки назад?! Проклиная все на свете, в итоге не выдержал и ринулся за ними. Правда, все же хватило остатков гордости, чтобы принять более-менее невозмутимый вид, прежде чем ввалиться в кабинет. Причем без стука, чтобы у них не было возможности подготовиться к моему появлению. Неизвестно что ожидал увидеть — при одной мысли о том, чем они могли там заниматься, темнело в глазах — но все оказалось вполне невинным. И все же постарался пресечь их дальнейшее уединение.
А потом пришлось терпеть насмешки Дерека, мигом просекшего ситуацию. Как же он смеялся надо мной, не обращая внимания на мое взвинченное состояние!
— Нет,
— Ревность тут ни при чем, — сухо откликнулся я, но Дерек и не думал верить. Уж слишком хорошо успел меня узнать.
— Можешь не переживать на этот счет, — наконец, отсмеявшись, сказал друг. — Твоя девочка, конечно, очень миленькая, но я никогда не жаловался на отсутствие женского внимания. Так что кидаться на первых встречных не стану.
— Тогда о чем вы говорили? — прищурился я.
— Сам у нее спроси, — нахально скривил губы Дерек. — Я чужие секреты не выдаю.
— Какие у нее секреты? — я снова начал закипать.
Друг только закатил глаза, потом поднялся и приблизился ко мне. Встав за моей спиной, обнял за плечи и склонил голову к моему уху.
— Вам бы стоило просто поговорить начистоту. Довериться друг другу.
— Довериться? — меня передернуло. — Мы с ней знакомы всего ничего. Как я могу ей доверять? Да и что ты имеешь в виду? О чем поговорить начистоту?
— О том, что ты к ней чувствуешь, — дыхание Дерека слегка щекотало ухо, и я поежился.
— Сам не знаю, что к ней чувствую. Это похоже на наваждение, — я попытался высвободиться из его объятий, и он тут же отпустил.
— Я прекрасно тебя понимаю, — в голосе друга послышалась легкая грусть и, подняв голову, я поймал над собой горящий взгляд. Впрочем, это было настолько мимолетно, что не успел ощутить неловкость. Но впервые задумался о том, что должен был чувствовать Дерек, находясь рядом со мной и не смея выразить свои чувства. Если он испытывает ко мне нечто подобное тому, что чувствую я сам к Мире, его остается только пожалеть. Дерек вернулся за стол и прежним насмешливым тоном проговорил: — Тебе стоит побыстрее разобраться в себе. У вас не так много времени. Особенно если Красс Падернис все же поверит в твою версию событий и пожелает вернуть свою женщину.
— Она не хочет этого, — резко возразил я, ощутив болезненный укол в сердце.
— А она знает о том, что он собирался ей предложить? — с интересом спросил Дерек.
— Знает. Но не хочет этого.
— Вот как? — протянул друг. — Не хочет становиться одной из нас или не хочет, чтобы ее хозяином стал Красс?
— Первое.
Судя по виду, друг немного удивился.
— Жаль. Было бы идеально, если бы ты убедил ее передумать и сам сделал вампиром. Тогда бы Красс уже не мог на нее претендовать.
— Сам знаешь, что это невозможно.
— Знаю, — вздохнул Дерек, и мы оба задумались.
Признаюсь, в моей голове тоже проскальзывала мысль о том, чтобы сделать Миру вампиром самому. Тогда я мог бы отпустить ее и она получила бы свободу. Становиться для девушки настоящим хозяином, каким был бы Красс, я не собирался. Никого и никогда не удерживал рядом с собой силой. Но существовало несколько проблем, которые мешали выбрать этот вариант. Во-первых, для начала следовало выбить разрешение на инициацию у вампирского совета, которым руководит Красс. Нетрудно догадаться, как бы тот отреагировал. Можно было, конечно, минуя Красса, обратиться к Первородному, который имел право самолично решать подобные вопросы. Но я понятия не имел, где его искать. Обычно те, кто желал встретиться с Первородным или высказать ему просьбы, действовали через Наперсника. Могу себе представить, как бы отреагировал Бурр Дагано, если бы я обратился к нему! Губы тронула горькая улыбка.
М-да, вляпался я по полной, настроив против себя двух считай что самых могущественных вампиров в мире! Даже мелькнула малодушная мысль, что не стоило отвергать мировую со стороны Бурра, когда тот ее предлагал. Но теперь поздно. Я мог бы, конечно, сделать Миру вампиром без разрешения, но тогда она окажется вне закона. И любой вампир будет обязан убить ее, узнав об одном лишь существовании нелегального сородича. А во-вторых и в-главных, Мира ясно дала понять, что не желает становиться вампиром. Все, чего она хочет, держаться от нас всех подальше. Единственное, что оставалось, это надеяться на то, что Красс все же достаточно привязан к ней, чтобы отпустить, когда поймет, что становиться его вампиром она не желает. Или на то, что я каким-то образом сумею связаться с Первородным и попросить о помощи напрямую.
Я невольно коснулся серебряного медальона, с которым почти никогда не расставался. Подарок Первородного. Особый знак, которым он отмечал удостоенных высокой милости, какой он одарил меня. Как бы сложилась моя жизнь, если бы он оставил тогда при себе? Я мотнул головой. Не время сейчас предаваться воспоминаниям. Лучше подумать о том, как выпутаться из сложившейся ситуации. Одно знал точно — следует как можно скорее побороть это непонятное чувство, возникшее ни с того ни с сего и перевернувшее всю мою жизнь.
И я честно пытался это сделать. Расставшись с Дереком и вернувшись в нашу с Мирой комнату, избегал даже смотреть в сторону девушки. Просматривал информацию в интернете, искал любую возможность отвлечься. Но все благие намерения рассыпались в прах, стоило девушке пораниться. Я сам поразился собственной реакции. Наверное, получи я сам удар мечом, не отреагировал бы так, как при виде ее небольшого пореза.
Да что со мной такое? Я был готов даже за врачом бежать или немедленно напоить Миру своей кровью, чтобы остановить кровотечение. Лишь с трудом заставил себя более-менее успокоиться и в итоге опомниться. Но ее предложение снова выбило из колеи. При одной мысли о том, что снова смогу ощутить вкус ее крови, от которого тело в прошлый раз охватывало просто безумное наслаждение, я едва не потерял голову и немедленно не приник к ранке. Но почти сразу осознал, что тогда вряд ли удержусь от большего. Близость этой девушки действовала, как сильнейшее возбуждающее средство. Мне постоянно хотелось прикоснуться к ней, ощутить вкус и запах ее кожи.
Борьба с самим собой закончилась сокрушительным поражением, и я снова слетел с катушек. Чувствовал, что Мира тоже возбуждена не меньше моего, и это воздействовало на меня еще сильнее. А следующим утром я ненавидел самого себя за слабость, за то, что опять не устоял. Пусть даже в этот раз она ни о чем не жалела, что ясно дала понять, но я осознавал, что чем больше позволю себе с ней сблизиться, тем тяжелее будет потом отпустить. Для нее я лишь временный попутчик, тот, в ком она видит утешение и защиту. Думаю, именно это и толкает ее в мои объятия. Потребность в ком-то, кто хоть на какое-то время позволит забыть о том, что пришлось пережить, позволит не думать о тех трудностях, какие еще только предстоят. Да и наверняка к ее мотивам примешивается благодарность. Но не больше. И меня, кто с другими и сам избегал большего, почему-то безумно это задевало. Уж лучше и дальше сохранять дистанцию, чем потом рвать по-живому, когда должен буду ее отпустить!