Сердце ледяного мира

Шепот Яна

Жар окутал Мириам, словно шерстяное одеяло. От его горячих объятий по коже побежали ручейки пота. Вскоре Мириам чувствовала себя будто обильно смазанной маслом.

— Давай ложись, — сказала мама, — я по тебе веничком пройдусь.

Мириам растянулась в печи, высунув голову из горловины, сложила руки замком под подбородком. Она видела край стола, пару стульев, лавки у стены, квадраты света на полу.

Всплеснула вода, а затем тёплая струя пролилась по спине вдоль позвоночника. Следом пришёл веник.

Мириам вздрогнула, а затем расслабилась. Её как будто окутало тёплое мягкое облако. Она закрыла глаза, отдаваясь ощущению блаженства.

— Согни колени, давай я тебе по пяткам пройдусь, — мамин голос звучал словно через пелену.

Веник ещё раз хорошо прошёлся вдоль её тела, а потом снова на спину полилась вода, такая тёплая и приятная.

— Теперь ты меня, — сказала мама.

Мириам поднялась, взяла веники.

— Ах, хорошо! — восклицала мама всякий раз, когда веник шлёпал по коже. — По пояснице ещё пройдись, а то она у меня болит немного, потянула её недавно.

Затем женщины вымыли волосы — сначала щёлоком, который поставили настаиваться пару дней назад, а после сполоснули чистой водой.

— Давай заканчивать, — сказала мама, поливая себя. — Печка остывает, а Аргону ещё помыться надо.

Женщины вылезли из печи. Сердце разгорячённо стучало, кожа раскраснелась, и от неё поднимался пар. Несмотря на чувство размягчённости, тело как будто наполнилось новыми силами. Жаль, что жизнь с повседневными хлопотами и заботами растворит эти ощущения, оставив от них лишь воспоминания.

— Теперь Ваша очередь, — торжественно объявила Мириам, заходя в комнату к Аргону.

Он долго смотрел в устье печи и сделал шаг назад.

— Я туда не полезу!

— Да мы только что помылись, живы, не сгорели, — Мириам веселил его страх.

— А я не полезу.

— Ой, зря, — воскликнула мама, завязывая запону поверх юбки. — Я себя чувствую так, будто заново родилась.

Она на самом деле выглядела как-то моложе: кожа немного разгладилась и разрумянилась, волосы блестели, как у молодой девицы, а от повседневной усталости не осталось и следа.

— Если Вы ещё помнётесь, то печь окончательно остынет, — бросила мама.

— Ладно, — сдался он, — что мне делать?

— Раздевайтесь и залезайте внутрь, — закомандовала Мириам.

— Отвернись.

Она саркастически вздохнула и закатила глаза, но всё же отвернулась. Раздался шелест одежды, затем шебуршание.

— Я залез, — голос Аргона звучал приглушённо. — Что дальше?

— Как Вам там? — поинтересовалась Мириам, заглядывая в устье.

В темноте Аргон выглядел как нагромождение теней.

— На удивление хорошо, тепло, только непривычно, — смущённо ответил он.

— Не горите там? — хихикнула Мириам.

— Нет, — буркнул Аргон в ответ.

— А страху-то сколько было! — всплеснула руками

мама.

Гребнем она расчёсывала волосы, распутывала мелкие колтуны.

— А что делать то? — переспросил Аргон.

— Посидите, пропотейте хорошо, затем веничком по себе пройдитесь.

Сидя на лавке у печи и расчёсывая волосы, Мириам прислушивалась к звукам, которые доносились из горнила. Всплески воды. Шуршание, видимо, Аргон пытался повернуться. Ойкнул.

— У Вас всё хорошо? — поинтересовалась Мириам.

— Да. Просто плечом задел стену. Кожу, наверное, содрал.

После водных процедур печь снова растопили.

— Я покемарю пару часиков, — сказала мама, залезая на лежанку. — И вы ложитесь. Сейчас сон будет самым целебным. Да и Аргону полезно набраться сил перед дорогой.

— Хорошо, — кивнула Мириам. — Только приберёмся здесь.

Когда мама уснула, они с Аргоном закрылись в его комнате.

— Ну что, Вы собрались в дорогу? — спросила Мириам, присаживаясь на край сундука.

— Честно сказать, нет. Я понятия не имею, что может пригодиться в пути.

— Я так и знала! — воскликнула Мириам и подняла палец вверх. — Поэтому всё собрала. Одну минуту…

Она выскочила из комнаты и бросилась в сарай. Достала из сундука потрёпанную холщовую сумку-мешок — отец часто брал её с собой, когда уходил на охоту на несколько дней. Затем насобирала в погребе овощей и засоленное мясо, достала из буфета припрятанные мамой свёртки с едой, а после всё это вывалила Аргону на лаву.

— Вот, этого должно хватить на несколько дней.

Затем нашла в сундуках отцовскую флягу, охотничий нож, кусок бечёвки. Достала горшочек, в котором мама хранила деньги. Сжав губы, Мириам высыпала монетки на ладонь. Внутри боролись противоречивые чувства. Нехорошо, конечно, так делать. Это же, по сути, воровство у собственной семьи, но деньги понадобятся в пути. Да и тем более, разве не семья вынуждает её покинуть дом? Вряд ли мама пересчитывает монеты. Если взять несколько Сольт, то ничего ужасного не произойдет. Они не обеднеют так, чтобы пойти по миру с протянутой рукой. Зато она с Аргоном сможет снять комнату в дешёвой таверне и купить миску супа.

Мириам засунула несколько медных монет в карман юбки, а остальные высыпала обратно в кувшин.

Вместе с Аргоном она сложила пожитки в сумку, затянула верёвки.

— Ну вот, к дальней дороге готовы! — Мириам похлопала сумку по холщовому боку. — А Вы, Аргон, ложитесь спать. Отдохните перед дорогой.

Дневной свет сползал со стен и потолка, уходил через окна, как будто Сангар, затухая, всасывал его обратно в себя. Темнота, которая всё это время пряталась в углах и под лавками, почувствовала свою силу и принялась расти и набухать, словно пирог в печи, заполняя собой всё пространство.