Сердце Мира
Шрифт:
– Мне жаль, – сказал он, обращаясь к Астору. – Я ничем не могу помочь. Даже не могу понять, что с ней. Находясь внутри нее, Цейран мог сделать все что угодно. Она жива, и ее мозг работает, но у меня не получается соприкоснуться с ее сознанием, чтобы определить что с ней. Я натыкаюсь на какой-то барьер. В принципе, я догадываюсь о природе его происхождения – Цейран, захватив тело, сразу поставил барьер, который защищал бы его не успевший прижиться в новом теле дух как от внешней силы, так и мешающий владельцу тела изгнать его. Думаю, тут что-то в этом роде. Мне с подобного рода магией сталкиваться
– Там, в мастерской, Иерра сказала, что ей уже никто не поможет, – вспомнил Зелен.
– Боюсь, она была права, – вздохнул Велор. – Но не будем отчаиваться, я буду продолжать искать способы исцелить ее.
– Плохо, – огорчился Илмар.
Он ходил мрачнее тучи. Если смерть его отца была фактом, с которым оставалось лишь смириться, то участь его брата оставалась неизвестной. Он ничего не мог поделать, и не знал, где можно его искать. Единственная свидетельница того, что с ним случилось, лежала при смерти. Ушанги не знали, что произошло после того, как Иерра и Цейран, захвативший тело Мевира, исчезли. Мирко высказал догадку, что Иерра могла оставить его в том мире, в который переместилась. Илмара такое предположение нисколько не обнадеживало, поскольку в таком случае было непонятным, жив ли Мевир и если жив, то, как ему помочь. Ему оставалось лишь надеяться, что Иерра поправится, и от нее он сможет узнать о судьбе своего брата.
– Я думаю, нам всем нужно немного отдохнуть. Мне нужно время, чтобы поразмыслить, что еще можно предпринять, – сказал маг. – С ней посидит одна из целительниц.
С большим трудом Велору и Илмару удалось убедить Астора ненадолго оставить Иерру.
Найлин слушала рассказ Мевира внимательно, с удивлением узнавая о событиях, происходивших с Астором и Иеррой в другом мире. Иногда она перебивала его, чтобы узнать подробности, иногда смотрела на него с недоверием, хмурясь и прикидывая насколько все сказанное является правдой – настолько невероятным казался его рассказ.
Мевир начал свою историю с самого начала, с того, как по приглашению эльфийского короля, вместо своего отца прибыл к эльфам. Он говорил о встрече, о Камне и о том, как было решено его уничтожить. Он рассказал чародейке о том, что Астора исцелили эльфы. О том, как они отправились в поход, как Камень постепенно сводил его с ума. Ничего не утаив, рассказал, как забрал артефакт, и как они с Иеррой оказались в Яр-Фанисе. По ходу повествования он забыл упомянуть лишь о своей бывшей неприязни к Астору, зато честно рассказал, что под воздействием Камня хотел казнить его и ушангов. Он объяснил, что согласился выпустить его из тюрьмы, лишь когда Иерра дала ему нерушимую клятву.
– Она ее исполнила? – с ужасом спросила Найлин.
Мевир замолчал, он не знал, что ей сказать. Видя его замешательство, чародейка заволновалась.
– Ты хоть понимаешь что такое нерушимая клятва? – спросила она.
– Понимаю, – наконец ответил он. – Если ее не исполнить, человек, давший ее, погибнет в течение суток. Но, Найлин, наверное, существуют какие-то исключения из этого правила? Клятву она не исполнила, но при этом оставалась в живых довольно долгое время – не одни сутки.
– Что она тебе обещала?! – потребовала ответа чародейка, не в силах более сдерживать
– Обещала сделать меня королем, – пожав плечами, ответил Мевир. – С тех пор и до момента, когда мы оказались в Сафире, прошло немало времени – клятва не погубила ее.
Найлин задумалась.
– Что было дальше? – спросила она.
Мевир начал рассказывать о свадебной церемонии и о том, что на ней случилось, но Найлин прервала его.
– Так она вышла за тебя замуж? – спросила она.
– Да, – ответил Мевир.
Найлин с облегчением вздохнула и улыбнулась ему.
– Она выполнила свою клятву, – пояснила она. – По сафирским законам, муж королевы становится королем.
– Королевы? – переспросил Мевир.
– Ты так и не понял? Она королева Сафира, только в силу некоторых обстоятельств на троне сидит ее двойник. А точнее эльфийка, которой с помощью магии придали схожесть с настоящей Иеррой. На трон должна была взойти сестра Иерры, а ее саму в детстве отдали жрецам Арего. Но после того, как эльфы захватили Сафир и казнили ее родных, она осталась единственной, в ком текла королевская кровь, и у кого были законные права на трон.
Мевир вспомнил девушку, которую Найлин пыталась выдать за Иерру.
– И ты – если все это правда – являешься законным королем, – усмехнувшись, продолжила Найлин. – Ты, а не Фаруэ, женившийся на самозванке. Как хорошо, что я чары, защищающие от прослушивания, на комнату наложила. А то, боюсь, мы оба отсюда живыми не вышли бы.
Она покачала головой и улыбнулась своим мыслям.
– В это сложно поверить! – воскликнул Мевир. – Хотя, я вспоминаю, в самом начале нашего путешествия Иерра попыталась заявить о том, что она королевских кровей, но тогда мы над ней посмеялись. Астор довольно резко прервал ее, сказав, чтобы она прекратила врать.
– Уверяю тебя, у него для этого были все основания, – сказала Найлин, оправдывая Астора. – В нашем мире имя Иерра звучит, как приговор. Все ищут ее потому, что она единственная оставшаяся в живых жрица Арего, способная перемещаться между мирами. Но Фаруэ интересовал не только этот почти утерянный секрет. Король Азарада искал ее для того, чтобы жениться на ней и завладеть Сафиром на законном основании. Ты видел его сегодня, он стоял в тронном зале возле окна.
Когда Мевир продолжил свой рассказ, Найлин заметила, что слова даются ему с трудом. Он говорил о том, как Проклятые появились на свадебной церемонии, с болью в голосе сказал о том, что на его глазах погиб отец.
– В тот момент я не понимал абсолютно ничего, было лишь желание повиноваться воле Камня. Чувство безысходности накрыло потом – когда я осознал, что он погиб по моей вине, – грустно произнес Мевир.
Он на некоторое время прервал свой рассказ, и тишину нарушила Найлин.
– Прими мои соболезнования, – сказала она. – И вот, что я тебе скажу: конечно, я не могу судить тебя или, наоборот, оправдывать, но исходя из того, что ты рассказал, этот Камень – действительно сильный артефакт. Бездействовал ты по его воле. А твой отец умер, как герой, защищая своего околдованного сына с мечом в руках. Он умер с честью, как воин. Я могу лишь посоветовать тебе не принижать его подвига своими бесплодными сожалениями и самобичеванием.