Сердце моё

Макута Мануэлла

– Па-Па-Па- лопочет он, а в глазах Святослава я читаю такую безграничную любовь, что это бьёт под дых. Как я смогу отнять ребенка у отца, что так его любит, что с таким восхищение в глазах наблюдает за каждым малейшим движением. Боже, я и не думала, что это будет так трудно. Мои глаза стали подозрительно влажными, когда я увидела их сходство. Как большая темная голова склонилась к своей маленькой копии. Как счастлив сын.

– Куда вы ездили?- вырвалось взволнованное. Святослав лишь улыбнулся мне. Таким счастливым, наверно, я вижу его впервые. Даже

немного зависть кольнула- со мной он таким не был. Но тут же я осадила себя - ревновать к родному ребенку? Да и ревность означает, что он мне не безразличен, а это не так! Ведь не так?

– Пойдем в дом? Я ведь сказал, что скоро приеду. Просто хотел компенсировать сыну хоть немного из того, что не мог дать за это время- он кивком указал на пакеты.

– Нет, я ....я приехала, чтобы забрать Тему и отвезти к себе.

– Хорошо, давай тогда я вас довезу.

Тема вдруг начал хныкать и тянуть ручки ко мне. Умничка мой.

Почти выхватив ребенка из рук Соболева, я поспешила к машине. Усадив сына в детское кресло, я с открытым ртом наблюдала, как огромная фигура Соболева влезает на сиденье рядом с ним вместе с кучей пакетов.

– А что происходит?- возмутилась я, а он лишь ухмыльнулся в ответ.

– Мы едем к тебе, поговорить. Вот ведь и время нашлось, да?

И я, точно робот, села за руль, изредка кидая взгляды в зеркало заднего вида. Тема с отцом уже освоились, играя то в сороку-воровку, то в ладушки.

Что задумал Соболев? Ни на минуту не поверю, что он исправился, что стал таким добрым и чудесным.

Когда мы дома в четыре руки раздели Тему, отправив его в манеж с новыми игрушками, я засмущалась, не зная, что делать дальше:

– Чай будешь? Или кофе? Я сделаю - не дожидаясь ответа, я попыталась прошмыгнуть мимо его большой фигуры на кухню. Там уже крикну, уточню, что именно.

Его большие руки обвились вокруг моей талии, а носом он уткнулся в мою макушку, некоторое время просто обнимая, прижимая к себе. Затем, чуть отодвинувшись, прохрипел:

– Спасибо тебе, Талова,( о, а это- нехороший знак, раз больше не " Валерия", и девичью фамилию вспомнил) за сына.

– Всегда пожалуйста,- попыталась отшутиться я, изворачивась в его руках, чтобы выбраться из захвата. Но сделала только хуже - повернулась к нему так, что наши тела встретились. Его, большое и твердое, и мое, маленькое и с плавными женственными изгибами. Я словно со стороны наблюдала, как же это безумно сексуально смотрелось. А, может, просто у меня давно ничего не с кем не было? Вернее, ни с кем, кроме Соболева. А он, гад, увидев, как мои щеки залились румянцем, а дыхание участилось, придвинулся ещё ближе:

– Ты ведь тоже помнишь, как нам было хорошо?- вкрадчиво начал он, овевая теплым дыханием мою шею. Ой, а я и не заметила, как невольно потянулась к нему, привстав на цыпочки.

– Отпусти!- зашипела я, ударяя по его рукам. И Святослав беспрекословно разжал руки, приподнимая их вверх.

– Еще раз так сделаешь, и будешь ребенка забирать только у няни! Ясно?- разозлившись

то ли на себя, то ли на него, то ли на свою реакцию на него, я ляпнула невесть что. Няни у нас не было, с этим неплохо справлялась Стелла, обожавшая внука.

– У Темы есть няня?- тут же проявил свою осведомденность Соболев, а я громко крикнула с кухни:

– Доведешь- найму! Тебе чай или кофе?

– Чай.

Когда я вошла в комнату с подносом, на котором дымился небольшой чайничек, рядом стояли две маленьких кружки и вазочка с конфетами, то увидела, как дружно мои мальчишки играют.

Я едва не расплескала чай, наклонившись над маленьким столиком. " Мои мальчишки"? Что за бред?

– Лера, - не поворачиваясь начал Святослав, по очереди выдавая невероятно довольному Теме маленьких зверей из мягкой корзины - Я не просто так приехал, я хочу семью. Я, ты, Артем.

Меня как оглушили- семью? Очередная манипуляция? Пока Тема маленький, поездить мне по ушам?

Но когда он повернулся, в его взгляде я прочла любовь. Не только к сыну- ко мне. Я отставила чайник в сторону- все равно руки дрожат, пролью.

– Я люблю тебя, Лера,- хрипло продолжил он, а затем добавил- и любил все это время. Я знаю, ты считаешь, что я бросил тебя. А я считал, что не нужен тебе. Что ты ...- он буквально поедал меня взглядом - Ты найдешь себе парня своего возраста, у вас будет семья.

– Не начинай - вдруг разозлилась я- И про ребенка ты поэтому ничего не хотел слышать?
– мои глаза метали молнии. Зачем он лжёт?! Зачем?

– Лера, я просто приказал, чтобы тебя некоторое время никак не связывали со мной. Хотел дать тебе шанс устроить свою жизнь. Нормально устроить. Без моего давления, с выбором.

– А когда я приезжала к тебе?! Рыдала там у ворот, беременная?! Сидел, наверно, в доме, по камерам смотрел и смеялся?- я уже осознаю, что это не так, что Соболева действительно не было в этот момент дома и в стане, но обида не отпускает.

– Лера, - бросается он ко мне, обнимая мои колени. Стаскивая, усаживает меня на себя, жадно целуя лицо, сжисая голову руками- Я виноват во всем. Только я! Если бы я сразу поверил тебе! Если бы сразу признался в своих чувствах, если бы не вел себя как больной урод! Ты ненавидишь меня сейчас, я это понимаю. И не прошу тебя ни о чем. Просто пожалуйста, дай нам шанс?- он пытается заглянуть в мои глаза, а я плачу, не скрываясь. Сколько я готова была отдать за эти слова пару лет назад?! Да всё на свете. Когда я любила его.

А теперь внутри меня словно выжженная земля. Он мне родной, да, я не спорю. Совместный ребенок навеки объединяет двух людей. Но больше? Я не знаю. Огромная обида на него как снежный ком нарастала все это время.

Сколько раз я представлялась себе вот такую же ситуацию в мечтах- приходит Святослав, раскачивающийся и умоляющий о прощении. А лишь громко смеюсь ему в лицо, разворачиваюсь и ухожу. А сейчас? Растаяла, будто мы лишь вчера виделись.

Я пытаюсь соскользнуть с его колен, но он держит крепко: