Сердце на двоих
Шрифт:
– А если мне понадобился лекарь? – наклонив голову набок, с вызовом произнесла я. – Ну вот чисто по женскому упрямству. Взяло и понадобилось.
Глаза Кэрлайла округлились.
– По женскому – это как? – не понял он. – Только не говори, что поймала какую-то болячку. Сыпь есть? Чесотка? Нагноения? И вообще, что ты там за пазухой прячешь, только не говори, что это опухоль…
Я даже отшатнулась на шаг от таких перспектив. Почему этот человек сразу думал о каких-то ужасах?
– Нет! – покачала головой я. – Там только сова.
С этими словами я раскутала голову совенка из-под тряпья и всучила в руки обалдевшему лекарю.
– Это что? – осоловело хлопнул глазами мужчина.
– Мое женское дело. Я не умею лечить птиц.
– И я тоже, забери. – Кэрлайл попытался отдать совенка мне.
Я отскочила назад.
– Что значит не умеете? Вы ж лекарь! – прозвучало обвинительно.
– И-и-и? – Голос Кэрлайла стал тихим и вкрадчивым. – Если я лекарь, то должен лечить всех подряд, что ли? Ты бы мне еще таракана сюда приволокла. Откуда у тебя вообще птица? Ты же не выходишь из замка.
– С неба свалилась, – призналась я. – Через крышу. Ну так что, вы поможете? Пожа-а-а-луйста!
Последнее слово я протянула так жалостливо, что Кэрлайла, кажется, проняло. На миг его суровое лицо смягчилось, и он сдался.
– Да я понятия не имею, что делать с птицей, – мужчина направился к своему столу, бурча себе под нос. – Да у Жако больше опыта по разделке цыплят, чем у меня с этими крылатыми тварями. Тоже мне, нашла добряка…
Пока Кэрлайл недовольно выражал свое отношение ко всему происходящему, я наблюдала со стороны, как он очень аккуратно положил птенца на стол, освободил его полностью от тряпья, погладил по мягкой голове, где перышки всклочились особенно сильно.
– Только клюнь меня, курица-переросток! – продолжал мужчина. – На суп пущу. Интересно, из сов вообще варят супы? Или лучше сразу на жаркое… Хотя сколько в тебе того мяса: кожа да кости… А ну, не трепыхайся! Так, это крыло в порядке, а это… похоже, сломаны две кости. Но я понятия не имею, как тебя лечить. Чем вообще кормят сов?
Кэрлайл обернулся и вопросительно посмотрел на меня.
Я пожала плечами.
– Подозреваю, что мясом, – кивнула на огромные когти птицы. – Не думаю, что такими мощными лапами она ковыряет коренья.
Лекарь закатил глаза к потолку и одними губами изрек неведомые мне проклятия.
И все же, несмотря на деланое недовольство, я видела, как в этом человеке проступают черты доброты, тщательно замаскированные под злой цинизм.
– Так, ладно! Убирай отсюда эту гадость, – приказал лекарь. – Это вообще-то для людей лечебница, а не конюшня.
– Ну так и птенец не конь, – возразила я. – Делать-то мне с ним что?
– Кормить, – пожал плечами лекарь, а после, немного подумав, добавил: – Завтра я подойду к королевскому егерю и спрошу совета. Он когда-то имел дело с охотничьими соколами. Возможно, подскажет что-нибудь.
– Спасибо, – благодарно прошептала я, начиная медленно приближаться к птенцу, чтобы забрать.
В этот момент из коридора раздался шум. Множество шагов, незнакомые голоса… И все они двигались в нашу сторону.
Я вопросительно глянула на Кэрлайла, а тот – суматошно на меня.
– Быстро под кровать, – прошипел мне он, дергая за рукав и таща под койку для больных. – Сиди тихо.
Дважды мне повторять не пришлось, я тихонечко забилась, подобрав под себя платье, чтобы не выглядывало наружу. Теперь с моей точки обзора были видны только сапоги Кэрлайла, а еще ножки соседней кровати.
Дверь тем временем скрипнула, и в лекарскую зашла, казалось, целая толпа стражников в нечищеных сапогах.
Я пыталась сосчитать по количеству ног, сколько именно, но стоило начать, тут же сбивалась.
– Расступитесь, – раздалось откуда-то из коридора.
Ноги пришли в движение, расходясь по периметру комнаты и образуя тем самым живой коридор для…
– Его величество король Ричард! – объявил неизвестный мне голос, и в комнату вошли начищенные до блеска сапоги с золотыми пряжками и шпорами.
Я нервно сглотнула, а в горле пересохло.
Принц… сюда пришел принц, по вине которого я заточена в замке.
– Ваше величество, – послышался голос Кэрлайла с нотами сомнения, и я увидела, как доктор преклонил колено.
– Встаньте, – повелительно произнес принц… или уже не принц.
Ведь если его называют величеством, значит, он уже король?
– Мой отец умер, – голос Ричарда раздался, будто похоронный набат для одной кочевницы. – И мне нужен лекарь, который осмотрит тело, чтобы подтвердить смерть вследствие болезни, а не какого-то там проклятия. Толковый лекарь!
Последнее было произнесено с ощутимым нажимом.
– Ваше величество, – отозвался Кэрлайл, – но главных лекарей Бернарда, Вольда и Сиспенсии нет сейчас в замке. Еще утром они покинули его ради срочных дел.
– Я же сказал, – вновь зазвучал голос принца, в этот раз очень недовольно, – мне нужен не главный, а толковый. Вы же Кэрлайл?
– Да, ваше величество, – согласился лекарь.
– Тогда за мной, – распорядился принц, сапоги его сделали крутой оборот, и, кажется, Ричард приготовился уйти, но неожиданно затормозил.
А я нутром ощутила, что он смотрит на стол, где до сих пор сидел совенок.
– Это еще что? – прозвучал его заинтересованный голос.
– Птица, мой король, – отозвался Кэрлайл.
– Вижу, не слепой. Что она делает в лекарской? Насколько знаю, тут положено находиться только людям.
Я невольно вжала голову в плечи. Сейчас лекарь выдаст меня со всеми потрохами, ведь если соврет, то подставится сам и ему явно не поздоровится, если он решит меня прикрыть.
– Я подобрал птенца на пути в замок, кто-то поранил ему крыло, – совершенно невозмутимо ответил доктор. – Думаю, сову можно выходить.