Сердце негодяя
Шрифт:
— Он сделал мне деловое предложение, но я сказал, чтобы он на меня не рассчитывал. — Джесс отодвинул от стола свободный стул и жестом пригласил ее присесть.
— Какое предложение?
— Большие деньги в обмен на небольшой огонек.
— Небольшой огонек? А где?
Он окинул зал неторопливым праздным взглядом
— Ну, может, вон у той стены? Да, безусловно, за стойкой бара. Из всей этой выпивки получился бы отличный фейерверк.
Ей не следовало принимать его слова так близко к сердцу, но она ничего не могла с собой поделать. Уайли ненавидел ее так люто, что готов был
—Что ж, — сказала Кэйди, ощутив странную слабость, — пожалуй, я должна вас поблагодарить.
— Почему бы вам не присесть? — Джесс опять указал на стул, и на этот раз она обошла стол и села.
— Хотите выпить?
— Вы опять надели повязку? — заметила Кэйди. Джесс потрогал «заплатку» кончиками пальцев.
— Теперь могу снять.
Он так и поступил, но ему сразу же пришлось прикрыть правый глаз ладонью.
— Поначалу всегда немножко щиплет. — Через несколько секунд он отнял руку, часто моргая и щурясь.
— Я все еще вижу не так хорошо, но это гораздо лучше, чем совсем ничего.
Его правый глаз выглядел в точности так же, как и левый. Кэйди не заметила никакой разницы. Но Джесс произвел на нее такое же впечатление, как и на улице, когда она впервые увидела его без повязки. Он был великолепен.
— Я думала, у вас шрам, — растерянно протянула Кэйди.
— Он у меня есть. Разве вы не видите?
— Я немного близорука.
Но, даже оказавшись на расстоянии семи дюймов от него, она не смогла разглядеть этот шрам. Перед ней был только глаз — прекрасный серый миндалевидного разреза, в окружении длинных черных ресниц — и прямая, ровная, очень мужественная бровь над ним.
— С годами он стал незаметным, но я до сих пор его чувствую. Вот здесь, — Джесс обвел пальцами глазницу. Кэйди по-прежнему ничего не видела.
— Наверное, только вы его и различаете, — предположила она, и Джесс с ней согласился.
— Хотите выпить? — вновь спросил он и сделав знак Леви, которому у стойки что-то возбужденно говорил Док Мобайес.
— О чем вы говорили? — спросила Кэйди, когда бармен подошел, вытирая руки о фартук.
— Ужасные новости, мисс Кэйди. Док только что сказал мне, что мистер Форрест Салливан покончил с собой. Он застрелился.
— О Господи, нет!
— Может, это несчастный случай, а может, и нет. Док не хочет говорить. Это случилось в сарае мистера Салливана. Старший сынишка нашел его там сегодня после обеда.
— О Боже, Леви, у него же четверо детей. — И миссис Салливан, которая иногда раскланивалась с Кэйди в церкви. Что с ними теперь будет?
— Хотите еще выпить, мистер Голт? — сурово спросил Леви.
— Да, спасибо. Выпьете что-нибудь, Кэйди? — Он задал вопрос так мягко и ласково, словно тихонько прикоснулся к ее плечу.
— Да. Нет. — Кэйди никак не могла решиться. — Леви, — сказала она наконец, — я выпью пива.
— Тащите сразу два.
Леви кивнул и направился к стойке.
— Форрест Салливан, —
— Да, тот самый. Теперь его ранчо заграбастает Мерл Уайли. Он давно этого добивался, будь он проклят!
Кэйди могла бы добавить что-нибудь похлеще, но не стала. Джесс уже слышал, как она ругается, хватит с него на сегодня. Мерл Уайли удивительным образом умел пробуждать в ней худшее.
— Мне нравился Форрест Салливан, — сказала она. — Он не часто сюда приходил… почти не пил, и не помню случая, чтобы хоть раз сел за карточный стол. Но он не осуждал тех, кто играет. Вы понимаете? Он не считал салуны рассадниками греха, хотя сам не посещал их. Он никого не судил.
Джесс кивнул.
— И миссис Салливан тоже такая. Хотела бы я чем-то помочь, но… я ее почти не знаю.
Луиза Салливан пела в церковном хоре, преподавала в воскресной школе, принимала деятельное участие в работе городского женского комитета. Она была уважаемой дамой. Да, миссис Салливан изредка здоровалась с Кэйди, когда они встречались в церкви, но она вряд ли стала бы принимать соболезнования от хозяйки салуна. Ни в письменной, ни — тем более — в устной форме. Кэйди вздохнула.
— Если он действительно покончил с собой, то виноват в этом Уайли. Все равно как если бы он сам спустил курок.
Джесс ничего не ответил, но его молчание показалось ей сочувственным. Когда Леви принес пиво, он чокнулся с ней, и Кэйди улыбнулась. Крепкое пенистое пиво было отличным на вкус и легко прошло в горло. Удивительно легко, если учесть, как давно она не прикасалась к спиртному. С прошлого лета, насколько ей помнилось.
— Что вам известно о докторе Мобайесе? — спросил Джесс.
— О Доке? Пожалуй, немного, а что?
— Простое любопытство. Он очень молчалив.
— Верно. Он приехал сюда где-то года два назад. Словом, вскоре после меня. Раньше в городе не было доктора: тем, кто заболевал, приходилось ехать в Джексонвилл. — Она оглянулась на стойку, где доктор стоял в своей обычной позе, склонившись над стаканом сарсапарели. — Это верно, он держится очень замкнуто, но мне кажется, он хороший человек. Мистер Шлегель (он владел этим салуном до меня) несколько раз обращался к нему. Но мистер Шлегель был тяжко болен, Док послал его к специалисту в Юджин. И еще я знаю, что Глен однажды ходила к нему… за помощью.
Речь шла о подбитом глазе и сломанном запястье, но Кэйди решила не вдаваться в подробности.
— Глен сказала, что Док отнесся к ней очень внимательно.
— А вы когда-нибудь обращались к нему?
— Я? О, нет, я никогда не болею.
Это было правдой. Кэйди гордилась своим крепким здоровьем, но на всякий случай все-таки шутливо постучала кулачком по столу.
Джесс отхлебнул из кружки. Кэйди последовала его примеру. Они обменялись взглядами в дружеском молчании. На столе лежала колода карт. Джесс взял ее и принялся тасовать. Сразу было видно, что он не профессиональный игрок, но руки у него были сильные, с длинными ловкими пальцами. Кэйди наблюдала, как он раскладывает карты в четыре равные стопки, потом снова собирает их вместе.