Сердце ночи
Шрифт:
Может, Леший и был шалопаем, как считали родители. Может, он даже являлся слегка придурком, как и думала Лика, но кое-чего у него было не отнять. У него имелась чуйка! На интересные сюжеты, на интересные места, на интересные темы. На опасных людей… Эти люди были по-настоящему опасны. Куда до них адвокату Никопольскому с его контрактом и неустойками! Эти не станут пугать неустойками, эти сразу…
Заурчал мотор, и по салону пробежала вибрация, Леший вцепился в руль. Сейчас-сейчас… Дайте только секундочку…
Не дали. Молодой, со звериным оскалом, заступил дорогу. Шагнул аккурат в свет фар. И теперь Леший разглядел все в деталях. Лучше бы не видел. Лучше бы вообще не предпринимал эту идиотскую вылазку. Что теперь? Давить, что ли?..
– Я сказал, вышел из машины! – рявкнул бородатый, а потом как-то слишком стремительно, почти неуловимо для глаза замахнулся и врезал прикладом ружья в боковое стекло.
Давить! Если придется, давить всех к чертовой матери… Леший мотнул головой, смахивая осколки стекла, и тронул машину с места. Молодой отскочил в сторону с невероятным проворством, одновременно сдергивая с плеча ружье. А Леший уже ничего не видел. Леший маневрировал и молился всем богам, чтобы микроавтобус сдюжил, чтобы не застрял колесом где-нибудь в колее, чтобы дорога оказалась достаточно широкой для маневров.
У него получилось. Потому что у страха не только глаза велики, страх руками человеческими иногда может творить настоящие чудеса. Например, развернуть громоздкий бус всего за пару приемов, а потом швырнуть его вперед, в непроглядную темноту. Только бы у этих троих не оказалось машины! Только бы они не бросились в погоню!
Они не бросились. Вместо этого открыли огонь. Самый настоящий огонь. Как в кино! Как в чертовом боевике про гангстеров! Над головой что-то просвистело. Так близко, что еще чуть-чуть – и кранты. А Леший в этот момент думал только об одном. Чтобы не попали в колесо… Он пригибался к самому рулю, давил на газ и орал дурниной. Орал так громко и так отчаянно, что не сразу понял, что все – больше никто не стреляет, больше никто за ним не гонится. И даже когда понял, не сразу поверил. А оглянуться или посмотреть в зеркало заднего вида боялся. Вот честное слово, боялся!
А дорога как-то быстро, почти стремительно вынырнула к уже знакомой опушке. И там, на краю опушки, Леший увидел свет, горевший в окнах старой избушки, а это значило, что его отсутствие уже заметили, что его команда не спит. По крайней мере кто-то из команды не спит точно. Вот только тогда Леший сбросил скорость, только тогда, кажется, начал дышать, а не судорожно глотать раскаленный воздух. Микроавтобус он запарковал аккуратно, почти ювелирно. Словно эта аккуратность могла оправдать разбитое стекло и попорченный пулями салон. Если, конечно, пули вообще были. Если он не придумал выстрелы в угаре погони.
Прежде чем открыть дверцу и выйти в ночь, Леший немного посидел, крепко вцепившись в руль. Посидел бы и дольше, если бы микроавтобус не качнула неведомая сила. Впрочем, почему неведомая? Очень даже ведомая! С той стороны стоял Архип. Он был голый по пояс. И шрамы, и татуировки его заливал мертвенный свет луны. Вот кого нужно бояться…
– Выходи, – сказал Архип и, не дожидаясь, просунул руку в пробоину в стекле, разблокировал дверь.
А за его широкой спиной уже маячили остальные. Марфа в накинутой поверх цветастой сорочки шали. Эльза в косо, не на те пуговицы застегнутой рубашке. Баба Маланья при полном параде, словно и спать не ложилась. Никита, тоже по пояс голый, взъерошенный и оттого выглядящий совсем несерьезно, как мальчишка. Михалыч в какой-то нелепой полосатой пижаме и тапках. Но Леший искал глазами не их, Леший искал Лику.
Не пришла. Не взволновалась, не озаботилась его исчезновением. Небось спит себе и не парится. Или проснулась, но не посчитала нужным выйти, чтобы убедиться, что с ним все в порядке…
Исчезновение Лешего первым заметил Архип. Никите тоже что-то подозрительное почудилось сквозь сон, но окончательно проснулся он от тычка под ребра.
– Вставай, док, – посипел на ухо Архип. – Этот ваш блогер, кажется, свалил.
Сам он оказался уже на ногах. Полуголый, косматый, бородатый, он был похож на медведя-шатуна. Того самого, который оставил следы на его теле. Никита сел, просыпаться по первому требованию ему было не привыкать.
– Как свалил? – спросил, натягивая джинсы.
– На вашем бусе. Вот как.
Архип уже спускался во двор по шаткой приставной лестнице. Где-то в глубине сеновала завозился, забормотал спросонья Семен Михайлович. Никита направился вслед за Архипом. В душе проснулось и набиралось сил беспокойство. Наручные часы показывали половину второго ночи.
А в избушке уже загорелся слабый огонек. Кажется, кто-то зажег свечу. Или керосинку. Скрипнула тихонько дверь, на пороге появилась высокая девичья фигура. Если высокая – значит, Анжелика. Из всех девчонок на модель была похожа только она одна.
– Что это было? – спросила Анжелика, зевая и поглаживая своего Крыса. Спала она с ним, что ли!
– Сейчас узнаем. – Никита вслед за Архипом выбежал за калитку.
Так и есть, микроавтобус пропал. И это могло означать только одно: Леший в самом деле свалил. Вот только куда и зачем?
– Вот дебил, – сказала в сердцах Анжелика и поплотнее запахнула полы своей куртейки. – Поехал искать Интернет.
Тогда и в самом деле дебил. Особенно в свете того, что рассказала им намедни баба Маланья. Особенно в свете того, что они видели своими собственными глазами. И ведь теперь его никак не догнать.
– У монахов есть уазик. – Архип словно прочел его мысли. – Только пока мы в монастырь, а потом обратно… – Он чертыхнулся, сплюнул себе под ноги.
Скрипнула калитка, и в образовавшуюся щель проскользнула сначала псинка, а потом баба Маланья.
– Что? – спросила она, поправляя платок. – Уехал?
– Уехал… – Архип закурил и теперь мерял широкими шагами пятачок перед покосившимся забором.
– За Интернетом, – поддакнула Анжелика. Вот только в голосе ее не было прежней язвительности. Никита бы даже сказал, что она волнуется. Наверное, показалось.
– Если за Интернетом, то вернется. – Кажется, баба Маланья успокоилась. – Главное, чтобы не в тайгу.
– Он, конечно, дурак, но не до такой степени, бабуля! – Анжелика шмыгнула носом и погладила своего Крыса. А калитка снова приоткрылась, на сей раз пропуская Семена Михайловича, Марфу, Эльзу и Зену.
– Что? – спросил Семен Михайлович почти так же, как баба Маланья. А Эльза ничего не спросила. Она стояла, прижавшись спиной к забору, и вид имела сонный.
Марфа сделала было робкий шаг к мечущемуся Архипу, но замерла, так и не решившись подойти ближе. Выглядела она несчастной и потерянной, а еще нелепой в этой своей ночнушке в цветочек.