Сердце огня - Роман

Кристи Агата

— Откуда вы это знаете?

Пуаро странно улыбнулся.

— В купе заходил человек и видел.

— И он не поднял на ноги весь поезд?

— Нет.

— А почему?

— Несомненно, были веские причины.

Ленокс окинула его проницательным взглядом.

— И вам они известны?

— Во всяком случае, я думаю, что да.

Ленокс обдумывала услышанное, а Пуаро молча наблюдал за ней. Когда она наконец снова заговорила, глаза блестели, а щеки покрылись румянцем.

— Вы

считаете, что ее убил кто-то из ехавших в поезде. Но ведь это не обязательно. Что могло помешать кому-нибудь сесть в поезд в Лионе, задушить ее, забрать рубины и незаметно выйти? Ее могли убить, когда поезд стоял в Лионе. Тогда Дерек оставил бы ее живой, а тот другой человек застал бы ее уже мертвой.

Пуаро откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул и несколько раз кивнул.

— Мадемуазель, — сказал он, — то, что вы мне сейчас сказали, правильно. Я блуждал в темноте, а вы указали мне свет. Вы прояснили для меня один момент, в котором я запутался.

Он встал.

— А Дерек? — спросила Ленокс.

— Кто знает? — пожал плечами Пуаро. — Но вот что я вам скажу, мадемуазель: я не удовлетворен, нет. Я — Эркюль Пуаро — все еще не удовлетворен. Возможно, сегодня вечером я узнаю кое-что. Во всяком случае, попытаюсь.

— Вы с кем-то встречаетесь?

— Да.

— С кем-то, кто знает…

— С кем-то, кто может знать. В таких делах никогда нельзя быть полностью уверенным. Au revoir, мадемуазель.

Ленокс проводила его до дверей.

— Я… я помогла вам?

Оглянувшись на нее, Пуаро улыбнулся.

— Да, мадемуазель, вы помогли мне. Вспомните об этом, если мир будет казаться вам слишком мрачным.

В машине он нахмурился и погрузился в размышления, но в его глазах время от времени загорались зеленые искорки, которые всегда были предвестниками триумфа.

Он опоздал на несколько минут и обнаружил, что месье Папопулос с дочерью приехали раньше. Он принес свои извинения, которые были с достоинством приняты. Месье Папопулос выглядел сегодня особенно благородно и почтенно — патриарх с незапятнанной репутацией. Зия была в хорошем настроении и выглядела красивой. Ужин прошел чудесно. Пуаро превзошел себя: он рассказывал анекдоты, шутил, говорил комплименты мадемуазель и рассказывал случаи из своей карьеры. Меню было великолепное, а выбор вин изысканный.

К концу ужина месье Папопулос вежливо спросил:

— Как вам мой совет? Вы уже ставили на нужную лошадь?

— Я советуюсь с моим… э-э… букмекером, — ответил Пуаро.

Их глаза встретились.

— Известная лошадка, нет?

— Нет, — ответил Пуаро, — это то, что наши друзья англичане называют «темной» лошадкой.

— Ага, — задумчиво сказал месье Папопулос.

— Ну а теперь мы сходим в казино и пощекочем себе нервы, —

весело воскликнул Пуаро.

В казино они разделились: Пуаро остался с мадемуазель Зией, а Папопулос играл один.

Пуаро не везло, Зия же вскоре выиграла несколько тысяч франков.

— Я думаю, — сказала она Пуаро, — что мне лучше остановиться.

Пуаро развеселился.

— Это бесподобно, — воскликнул он, — вы действительно дочь своего отца, мадемуазель Зия. Вы знаете, когда надо остановиться, Господи! Великое искусство — остановиться в нужное время!

Он оглядел зал.

— Что-то я не замечаю вашего отца, — заметил он беспечно. — Я принесу ваше пальто, мадемуазель, и мы пойдем поищем его в саду.

Однако он не пошел прямо в гардероб. Незадолго до этого он заметил, куда отошел месье Папопулос, и ему хотелось узнать, что делает грек. Он наткнулся на него в вестибюле, где он стоял у колонны и беседовал с только что приехавшей красивой дамой. Красавицей была Мирель.

Пуаро осторожно обошел кругом и вскоре оказался с другой стороны колонны, у которой стояли Мирель и Папопулос. Они не заметили его и продолжали беседовать — вернее, говорила только балерина, а Папопулос лишь изредка вставлял односложные реплики и выразительно жестикулировал.

— Я же говорю, мне нужно время, — говорила балерина. — Если вы предоставите мне время, я достану деньги.

— Ждать, — месье Папопулос пожал плечами, — всегда очень неприятно.

— Но ведь совсем недолго, — настаивала его собеседница. — О! Но вы просто должны подождать! Неделю — дней десять — это же все, о чем я прошу. Вы можете быть уверены. Деньги скоро будут.

Папопулос вздохнул и огляделся. Рядом стоял Пуаро, сиявший невинной улыбкой.

— Ah! Vous voila, месье Папопулос. А я искал вас. Не разрешите ли прогуляться немного по саду с вашей дочкой? Добрый вечер, мадемуазель, — он отвесил Мирель низкий поклон, — тысячу извинений, что не сразу заметил вас.

Балерина довольно нетерпеливо выслушала его приветствие — ей явно не понравилось, что Пуаро нарушил их tete-a-tete.

Пуаро принес пальто Зии, помог ей одеться, и они скользнули в сумрак парка.

— Бот здесь и совершаются самоубийства, — сказала Зия.

Пуаро пожал плечами.

— Так говорят. Люди бывают довольно глупы, не правда ли, мадемуазель? Есть, пить, дышать — разве не прекрасно? Надо быть дураком, чтобы отказаться от такой красоты только потому, что у тебя нет денег, или потому, что на твою любовь не отвечают. Ведь из-за любви тоже часто стреляются, не так ли?

Зия рассмеялась.

— Не надо смеяться, мадемуазель, — сказал Пуаро, шутливо погрозив ей пальцем, — особенно вам — такой молодой и красивой.