Сердце Охотника

Занковец Алена

Полностью раскатываю фантик на ладони… И не нахожу ничего. Просто обертка с изображением зайца и прозрачный белый вкладыш со следами шоколадной глазури.

Снова оглядываюсь, уже присматриваясь к деталям. Возле крыльца следов не разобрать – их слишком много, – а вот на дороге… Я останавливаю себя. Запихиваю фантик в карман и захожу в дом.

Папа только проснулся. Смотрит на меня удивленно, но вопросов не задает. Лишь прижимается еще теплыми после сна губами к моему виску и шепчет: «С днем рождения, дочка!..»

Кроме папы, о моем празднике не знает

никто. Наверное, даже Никита – по крайней мере, мы никогда не говорили с ним об этом. Так что день проходит спокойно, монотонно. Длинные лекции, короткие перемены, очередь в столовой. Только рука все время непроизвольно тянется к карману, я уже скрутила конфетный фантик в жгут. Почти не слышу голоса преподавателя – все проматываю в голове утренние события. Ведь, в сущности, ничего не произошло. Почему же так неспокойно?..

После последней пары я мчусь домой, чтобы подготовиться к праздничному вечеру: знаю, как сильно ждал его папа.

Взбиваю сливки.

Надо бы завтра проведать Поппера. Может, поговорить с хозяевами?

Связываю ниткой воздушные шары.

Зачем кому-то оставлять этот фантик? В чем смысл?

Крашу ресницы.

Надо бы выкинуть обертку в мусорное ведро. Только как выкинуть ее из головы?..

Поправляю воланы моей воздушной розовой юбки и ставлю на мобильном песню «Reality» Lost Frequencies. Теперь все готово. Гирлянды разноцветных воздушных шаров опутывают гостиную. Завитушки серпантина покрывают пол. По периметру комнаты горят новогодние фонарики, которые я зажгла только сегодня.

Слышу, как папа покашливает в коридоре. Снимает куртку.

– Это точно моя девочка?! – отец застывает в дверном проеме. Я расплываюсь в улыбке. – Ты в юбке! А на губах что – помада?! – он подходит ближе, щурится, словно не верит своим глазам. – А где твой заячий хвостик?! – все так же эмоционально продолжает папа. «Заячьим» он называл мой коротенький хвост, в который я завязываю постриженные до плеч волосы. Сейчас они распущены. – Какая же ты у меня красавица!..

– Вся в папу, – улыбаюсь еще шире.

– С днем рождения, Вера! – отец обнимает меня и звонко чмокает в щеку. – А это твой подарок!

Папа сияет от счастья, и я не сразу решаюсь озвучить вопрос:

– А где он?..

– Ну вот же, на мне!

Папа выпячивает грудь, словно мой подарок – его старая клетчатая рубашка. Но, скорее всего, дело в шарфе в серо-зеленую полоску, обмотанном вокруг его шеи.

– Я сам его связал!

– Шутишь! – я округляю глаза, руки замирают у шарфа.

– Конечно, шучу! – смеется отец. – Но видела бы ты свое лицо!

Завязываю себе шарф на три оборота. Выгляжу так, словно накрутила на шею удава.

– Спасибо! – благодарю свое отражение в зеркале.

– Просто ты же все время с голой шеей ходишь…

– Да красиво, не волнуйся, – я улыбаюсь тому, как оправдывается отец.

Хотя, возможно, он оправдывается по другой причине: мы договорились, что подарок на день рождения я выберу себе сама. Я очень рассчитывала на дорогой, но такой желанный набор акриловых красок. И мне немного обидно, что единственным подарком может оказаться шарф.

– А я испекла тебе торт! – развязываю шарф и тащу папу к столу.

На белоснежной салфетке стоит пивная кружка, приготовленная из бисквитных коржей и печенья «Дамские пальчики». Пенную шапку символизируют взбитые сливки.

– Ты испекла торт? Шутишь! – смеясь, повторяет мою реплику отец.

– Нет, – без улыбки отвечаю я. – Сама. Впервые в жизни.

Это крохотное недоразумение рождает паузу, и некоторое время мы с папой молча колупаем ложечками бисквит в тарелках.

Отец откашливается и вытирает губы салфеткой.

– Так какой подарок ты хотела на день рождения? Да-да, я помню, о чем мы договаривались.

Всматриваюсь в лицо отца, покрытое мелкими морщинами, в его яркие, добрые глаза, в которых так быстро может появиться сталь. И вдруг понимаю, что жажду получить в подарок вовсе не набор акриловых красок.

Отвечаю не сразу – не хочется так быстро заканчивать день рождения.

– Научи меня стрелять из ружья, – говорю я.

Алекс

Чтобы почувствовать себя Волком, не обязательно родиться с геном зверодуха. Можно просто провести семь месяцев в клетке в самом сердце их логова. Я взаперти, но чую приближение весны: воздух, что врывается в мою тюрьму, становится все теплее, в него вплетаются запахи грязи и талого снега. Сейчас их перебивает аромат молока с медом, который исходит от молодой Волчицы, сидящей на коленях у моей клетки. Едва не вжимаюсь в металлические прутья, пытаясь подобраться к ней поближе, чтобы понять: она так любит молоко или это запах ее тела. Втягиваю носом воздух… А Крошка Доррит совсем, совсем не понимает, что происходит. Ну и кто из нас после этого Волк?

– Когда-то – в прошлой жизни – я преподавал в университете, – окидываю взглядом клетку, поясняя, что за «прошлую жизнь» я имею в виду. – И знаешь, что больше всего ошеломляет, когда читаешь свою первую лекцию? То, что тебя слушают… – я говорю монотонным, загадочным шепотом, словно рассказываю мистическую историю. Сознательно удлиняю звук «ш» и, наверное, сейчас чем-то напоминаю питона Каа из «Маугли».

Крошка Доррит легко поддается моему «гипнозу». Ее зрачки расширены, дыхание поверхностно. Рассказывая ей свои истории, я чувствую над этой Волчицей больше власти, чем над студентами в день экзамена.

Она прибилась ко мне пару месяцев назад. Как-то раз принесла бидон с водой – и я поймал ее короткий, дикий, острый взгляд. Ловить взгляды – одно из немногих моих развлечений в клетке.

За семь месяцев я столько этого добра наловил, что мог бы семинар провести. Задачи и функции взглядов… Прикладные аспекты анализа взглядов… Классификация взглядов в зависимости от пола и возраста Волка…

Волчицы, меня обслуживающие, часто менялись и старались держаться подальше, но только не Крошка Доррит. Она вернулась через два дня после нашего знакомства, принесла вместе с миской баланды краюху хлеба. Я уже и забыл, как он пахнет… Поднес кусок к носу, мечтательно втянул аромат… А когда открыл глаза, снова поймал ее взгляд. В моей классификационной таблице он шел под номером «шесть». Основной признак – восхищение. Вспомогательные – любопытство и физическое влечение. Ну и везет же мне на тощих девиц… и Волчиц! Я так люблю пышные формы, а достаются одни кости.