Сердце предводителя демонов
Шрифт:
Но вот о чем никогда не подумал бы пожиратель – что он пойдет по стопам своего повелителя.
В ушах громыхали слова Мадлены.
«Не думай, что мы встречаемся… Это только хороший секс…»
«Я считала, что любому мужчине только предложи секс без обязательств…»
«Мне не нужен муж или постоянный сожитель…»
Фразы перемешивались, сменяли друг друга. Перед глазами пожирателя стояло лицо Мадлены в момент, когда она обрушивала эти словесные удары на чувства Хортона и его затаенные желания.
И древняя, жгучая ярость
Звериная, жесткая, дикая злоба рождалась в груди и выплескивалась наружу.
Пожиратель, не помня себя, молотил каменные стены какого-то полуразрушенного здания в междумирье. Бил до тех пор, пока укрепленный магией и технологиями минерал не осыпался песком к его ногам.
По венам текла чистая ярость. Безумная, безудержная… неукротимая…
Сердце так барабанило в ушах, что Хортон не слышал ни грохота разрушений, ни гула от вибрации остатков зданий.
Он не мог остановиться. Сравнивал с землей одну стену за другой и двигался словно машина для уничтожений.
Хорошо, что хоть не машина для убийств. Сейчас Хортон мог бы попрать собственные правила, жизненные приципы и установки.
Не убивать без необходимости. Даже если перед тобой враг, даже если предатель, даже если вероломный противник. Побежденный, поверженный и обезвреженный, он все равно полезней, чем мертвый.
Мертвые не разговаривают. Не рассказывают, как ты силен и как бессмысленно с тобой бороться. Как опасно тебе противоречить.
Мертвые не укрепляют твою власть и репутацию.
Мертвые не сеют среди своих суеверный страх перед более сильным противником.
Пусть, взрощенный на ненависти, на злости и обиде, но все равно очень полезный на будущее.
К тому же, жестокость никогда не должна быть бессмысленной. В каждом акте убийства, насилия должен крыться смысл.
Но вот сейчас, попадись Хортону под горячую руку сторонники Гейгерры – знахарки, наполовину демоницы, наполовину ведьмы, учинившей целую войну с демонныхами за власть в междумирье – убил бы.
Не раздумывая, не соизмеряя силу возмездия с виной жертвы. Не дав ни малейшего шанса на выживание. Не вспомнив о пользе живого сторонника ведьмы.
Да хотя бы очевидной: все будут знать, что с демонныхами связываться не стоит.
Никогда не следует им перечить. И – уж тем более – затевать вооруженное противостояние. Какое бы сверхновое магическое оружие вы ни придумали. Гейгерра постаралась – создала мощнейшее магическое оружие. При помощи пальца Аскольда, который тот отдал, чтобы спасти жизнь дочки Велены – своей одержимости, и будущей жены. Оружие знахарки уничтожало целые отряды на большом расстоянии без взрывов или чего-либо подобного. Просто стирало с лица междумирья, как стирает ластик рисунок с листа.
Палец самого сильного портальщика на планетах позволял выбрасывать противников ведьмы туда, где те уже однозначно не выживут.
Однако даже без всяких подобных штучек и гадких сюрпризов, демонныхи победили Гейгерру и наказали ее.
Теперь она жила в запертом отдаленном куске междумирья. Ни выйти, ни выглянуть без разрешения Аскольда или кого-то из его подручных.
Ни связаться с кем-либо.
Одна. На века.
Понадобилась эндерам – они приходили. И Гейгерра уже даже этому радовалась.
В последний раз чуть не вприпрыжку бежала навстречу Аскольду.
Полная изоляция, одиночество – то, что ломает всех. Без исключения.
Ты можешь жить в уединении. Но ты все равно чувствуешь, что рядом мир: большой и живой. Друзья, знакомые, просто соседи.
Вышел за пределы кокона своего мира и спокойствия – и на тебе – общайся, сколько захочешь.
А тут…
Тюрьма, без решеток и стен.
Хортон был сейчас страшен, опасен и безжалостен.
Туристы Мадлены, наверное, обмочились бы, встретив сейчас демонныха. Или рухнули бы в обморок.
Ррасхетова бездна! Даже сейчас, даже здесь в мыслях, эмоциях и язвительных шутках Хортона над самим собой, была только она.
Везде она.
Хортон вспомнил Аскольда, когда тот считал, что навсегда потерял свою женщину.
Тогда он запирался с братьями в подвале своего замка и дрался почти до смерти. Один раз повелителя спасли только чудом. Чудом, которое звали Велена Мерешникова, а ныне – Велена Энберская…
Она стала гибелью Аскольда и его спасением. А ведь тогда даже Хортон всерьез испугался, что начальник и соратник не выживет.
Аскольд – правитель, и не мог позволить себе убивать собственный народ…
А Хортон… Он мог.
Легко. И без лишних раздумий.
Ломать пополам, отрывать головы, как в битве. Прыгнуть порталом куда-нибудь в провинцию, где еще время от времени тлели очаги восстания. Помнили бывших правителей. И в основном – не простые демонныхи. Те-то очень обрадовались новому повелителю. Аскольда любили в Дергоште и уважали. Но вот родственники погибших повелителей провинций – те еще помнили, как хорошо им жилось раньше. Когда по первому щелчку они получали все: от лучших женщин до лучшей еды. От лучших манкорлиев для связи и слежения до любого самого глупого каприза. И им вовсе не нравилось, что теперь перед ними не лебезят, не заискивают, не заглядывают в глаза. В общем, не пытаются угодить всеми возможными способами…
Вот они сдуру, наверняка, пошли бы на конфликт с Хортоном. А там и до хорошей драки недалеко. Это вам не Земля, где все решает полиция, связи, деньги… В Дергоште мало иметь связи или родство с высшими мира сего. Мало «купаться в золоте», фигурально выражаясь. Мало иметь под рукой армию и телохранителей – полиции на родине пожирателя не существовало, как таковой.
Здесь каждый должен уметь сам постоять за себя.
Мужчина – при помощи грубой силы и магии. Женщина – выбрав себе самого мощного и непобедимого спутника жизни.