Сердце Пустоты

Мазур Регина

Страха не было. Наоборот, в глубине нарастало нетерпение: «Когда же уже, наконец, все случится?!» Истинные эмоции будто заблокировали или отняли. Сверкающие в свете фонарей камни наводили на странные и совсем несвоевременные размышления о том, что таким способом, наверное, тоже можно было бы путешествовать через порталы…

«А что? Интересно, насколько далеко закинуло бы такое большое количество камней и крови? Может, аж на самую изнанку мира? В неизведанные земли, куда не ступала нога человека? Или даже в другие миры? Только вот непрактично все это — камни ведь исчезают после перехода. А кинжал

исчезнет вместе с ними? Или останется в руках носителя с пустыми гнездами? Это же потом нужно вставлять новые того же размера, тратиться на работу ювелира…»

В голове — каша, в груди — пусто. А Кара уже склонилась над Авророй и занесла над ней кинжал… — девушка даже не дрогнула — а затем полоснула по правой ладони.

Боль вернула мыслям трезвость, а чувства мгновенно пробудились и накатили сокрушающей волной. Все смешалось. От неожиданности девушка заметалась и попыталась вырвать руку из захвата. Но Кара с силой дернула ее на себя и перевернула ладонь над чашей. Сцедив выступившую на ране кровь в емкость, она перелила ее в котел.

Варево в нем забурлило, затрещало. Наружу повалил горячий сизый пар и облаком окутал коленопреклоненную жертву, лишая возможности сделать вдох. Ведьма по-прежнему удерживала ее на месте, и, как бы Аврора ни пыталась вырваться, ничего не получалось. Что странно, пар не касался стоящих рядом женщин, а будто обтекал их, захватив в свою власть только ту, что добровольно (ну или почти добровольно) пожертвовала своей кровью.

И вот, когда она уже решила, что так и задохнется в этом облаке, все закончилось. Пар рассеялся, сознание прояснилось, страх отступил, а боль в руке исчезла. Взглянув на руку, девушка обнаружила, что рана исцелилась, а на ее месте сияла странная метка в виде стрижа — символа бога снов.

Она была небольшой и напоминала, скорее, родимое пятно, только какое-то очень бледное, серебристое и едва заметно переливающееся на свету.

Залюбовавшись увиденным, новоявленная жрица не сразу заметила, что пение прекратилось. Вокруг повисла напряженное молчание. Все с ожиданием смотрели на нее.

Аврора поднялась с колен и растерянно посмотрела на старейшину. Та, счастливо улыбаясь, произнесла:

— С возвращением домой, избранная жрица! Да будет твой путь праведным, а вера искренней! Помни, что Царь Грёз дарует нам силу. Цени его выбор, уважай его волю!

Сказано это было, по-видимому, не только Авроре (особенно последняя фраза). Со словами «избранная жрица» тишина разорвалась недовольством и возмущением окружающих. Всеобщие недоверие, злоба и ненависть сконцентрировались и обратились против новой ведьмы. Кара зашипела разъяренной кошкой и, казалось, была готова выпустить когти и вцепиться ими в ничего не понимающую девушку.

Но старейшина, не повышая голоса, смогла угомонить их, напомнить об истинной власти божественной воли, о том, что Его выбор не может подвергаться сомнениям, и все сразу смиренно затихли.

— Теперь ты полноправная ведьма, ученица и член клана Алая Роса — моего клана, — пояснила старейшина. — Твоей наставницей будет Кара, моя преемница и ученица. Слушайся ее, следуй ее советам и тогда, будь уверена, ты добьешься небывалых успехов!

Услышанное не обрадовало. Кара изначально имела что-то против Авроры. А теперь

после всего произошедшего ее поведение не внушало ни капли доверия. Да с ней наверняка опасно даже наедине остаться!

Но выбора не было, и девушка молча кивнула, соглашаясь со старейшиной.

Та в это время повернулась к наставнице:

— Рассчитываю на тебя, Кара. Ответственность за ее успеваемость и благополучие отныне лежит на твоих плечах.

Женщина быстро склонилась в низком поклоне, скрывая от старейшины недовольную гримасу, и повела Аврору прочь с площади. Всю дорогу девушка чувствовала на себе пристальное внимание окружающих, следовавшее за ней до самого дома, в котором она теперь будет жить.

И как только дверь за ними закрылась, отгородив от зевак, она почувствовала, что все неприятности еще только впереди. Не съели прежде — съедят теперь. Со всеми потрохами. И не будет рядом брата, готового защитить, и даже старейшина, занятая городскими, религиозными, внутриклановыми и еще бог знает, какими делами, не придет на помощь.

Кара не отец, беречь ее не будет. И взгляд, которым она на нее теперь смотрела, явственно подтверждал это. Так смотрят на добычу, загнанную в угол, которой уже некуда бежать, представляя, как будут ее разделывать по кусочкам и медленно смаковать…

— Учебные занятия начинаются с рассвета, — сухо начала Кара. — Но перед этим каждая из жриц обязана проводить не меньше часа в храме на службе. Тебе, как новичку, придется еще изучать дополнительные дисциплины, которым всех остальных обучали с самого рождения. Не думай, что, раз ты такая особенная, то я соглашусь тратить на тебя свое свободное время. Будешь учиться сама. За материалами придешь после обеда.

— Но что, если у меня возникнут вопросы? — спросила Аврора.

— Не мои проблемы, — отрезала ведьма, скрестив руки на груди. — Решила стать одной из нас — старайся.

— Но старейшина сказала…

— А старейшина еще не раз убедится, что брать тебя в свой клан было ошибкой. Алая Роса — клан правителей Сомны. А ты никто, безродная чужачка! Что ты можешь предложить этому городу? — противно рассмеялась Кара и кивнула на руку девушки. — Не надейся на метку. Без знаний она бесполезна.

Аврора инстинктивно прижала ладонь к груди, словно пытаясь сберечь самое сокровенное от внимания врага. Этот неосознанный жест не укрылся от внимания наставницы, и та, тихо хмыкнув, гордо задрала голову и покинула дом.

Будь ведьма более миролюбиво настроена, девушка бы не постеснялась разузнать у нее все и об этой метке, и об «избранности», и о будущих уроках. Но та ясно дала понять, что не желает иметь с ней дело, принялась оскорблять и поливать грязью. Разве так должна вести себя наставница?

Ее поведение вызывало, скорее, недоумение, нежели обиду. Почему она назвала ее безродной, если мать Авроры тоже была ведьмой по крови?

Отец рассказывал, что та была сиротой, но ведь должны же у нее быть какие-то корни? Кем она была, какое положение в обществе занимала, как жила до их встречи? Отец всегда тщательно избегал разговоров об этом, словно не желал ворошить прошлое, беспокоить память о ней. Всю информацию о матери близнецам приходилось выуживать по крупицам из разговоров слуг или старых знакомых семьи.