Сердце Тигра
Шрифт:
— «Шеффилд» привел в действие прыжковые двигатели, — объявил сенсорный офицер. — Формирование поля прыжка… пошел!
Толвин посмотрел на часы, имплантированные в запястье.
— Начинайте последний отсчет, капитан, — приказал он.
Эйзен едва не вышел из себя. С тех самых пор, как адмирал поднялся на борт, он вмешивался в рутинные операции корабля: отдавал приказы, проводил брифинги, отчитывал членов экипажа, которые не соответствовали его представлениям об идеальном воине-землянине. Похоже было, что Толвин хотел контролировать все и всех вокруг себя, словно его личное вмешательство
Но, возможно, у Толвина были основательные причины для вмешательства. Эйзен наклонился вперед в кресле и повторил приказ адмирала. Капитан первого ранга Гесслер нажал на кнопку, которая начала автоматическую процедуру прыжка.
«Всем приготовиться к прыжку, повторяю, приготовиться к прыжку», — объявил компьютер. «Пять минут до начала процедуры прыжка».
Секунды уходили; «Шеффилд» не возвращался, чтобы предупредить их, что прыжок совершать не следует. Эйзен понемногу начал успокаиваться. Может быть, эта операция в конце концов пройдет как по нотам…
— Помните, капитан, «Бегемот» все время будет в пяти минутах позади нас, — сказал Толвин. — Я хочу, чтобы любые ответные действия были очень быстрыми. Мы не можем позволить себе провала. Не в этот раз.
— Да, адмирал, — ответил Эйзен. Этот диалог повторялся, наверное, уже в десятый раз. Эйзен решил, что Толвин заговорил только для того, чтобы отвлечься от мыслей о тикающих часах. Через несколько минут начнется операция.
И все уже будет совсем по-другому.
Взлетная палуба, носитель «Виктори», система Локи.
«И пять… четыре… три… два… один…»
Шок от прыжка!
Внутренности Блейра словно свернулись, когда носитель вошел в поле прыжка. Как бы часто он ни проходил через это, он никак не мог привыкнуть к этому ощущению. Тошнота прошла достаточно быстро, но всегда оставалась дизориентация, неизбежное чувство замешательства и оцепенения.
Он моргнул и потряс головой, попытавшись сориентироваться. Все пилоты в крыле во время прыжка находились в кокпитах — это была стандартная мера при прыжке во вражеское пространство. Взлетная палуба принадлежала им. Силовые поля и генераторы гравитации иногда слабели во время прыжка, и техники держались подальше от взлетной палубы, боясь катастрофических последствий. Так что пилоты остались одни, построенные перед катапультами, так же готовые к бою, как и любой человек после прыжкового шока.
Глаза Блейра снова сфокусировались, и он автоматически проверил показания компьютера и установки систем управления.
В его наушниках затрещал голос.
— Прыжок закончен, — сказал Эйзен. — Добро пожаловать в систему Локи.
Затем, после небольшой паузы, заговорил Роллинс.
— Судя по показаниям сенсоров, зона свободна, — объявил офицер связи, все еще немного не в себе. — «Ковентри» сообщает то же самое. Простите, что разочарую вас, леди и джентльмены, но похоже, что все чисто.
Блейр вздохнул, то ли от разочарования, то ли от облегчения. Они преодолели первое препятствие, но их еще не прикончили, совсем нет.
На канале зазвучал голос адмирала, четкий и точный.
— Полковник Блейр, вы немедленно освобождаетесь со взлетного поста. Всему персоналу летного крыла оставаться в боевой
Он все еще не был согласен с решением адмирала отменить полетные операции на носителе до тех пор, пока не потребуется защищать «Бегемот». Четыре истребителя «Ковентри» и эсминцы могли неплохо справиться с задачей прикрытия, но Блейру не хотелось держать своих людей в состоянии боевой готовности часами без всякого отдыха. Лучше позволить им совершать патрули, немного отдохнуть, и рисковать тем, что в крыле может не хватить нескольких человек, когда все начнется. Но Толвин отклонил его предложение.
Он начал выбираться из кокпита «Тандерболта». Если все пройдет хорошо, с надеждой подумал Блейр, эта интерлюдия скоро закончится. А затем?..
Было сложно представить, на что будет похож мир после жизни, проведенной на войне.
Глава 25.
Мостик, носитель «Виктори», система Локи.
— Боже, этому паразиту явно очень хочется пить, — заметил Роллинс. — Хорошо, что не нужно платить за заправку, когда собираешь водород.
— Смотрите на вашу консоль, лейтенант, — проворчал Эйзен. — И помолчите немного.
— Да, сэр, — быстро ответил Роллинс. Тон Эйзена ясно давал понять, что капитан говорит очень серьезно.
Эскадра землян проследовала от точки прыжка к своей первой остановке, газовому гиганту Локи-8, не встретив никакого сопротивления Империи. «Виктори» осталась поблизости, а «Бегемот» вышел на крутую гиперболическую орбиту вокруг огромного газового шара. Крейсер и его спутники находились еще дальше, чтобы предупредить о возможном вражеском вмешательстве, но вокруг не было ничего. Оружейная платформа погрузилась в атмосферу на достаточно долгое время, чтобы заполнить почти пустые баки с жидким водородом, который требовался в качестве топлива, чтобы доставить ее громоздкую массу к планете-цели.
— На сенсорах все еще ничего нет, сэр, — объявил сенсорный офицер. — Похоже, можно вздохнуть с облегчением.
Красный огонек зажегся на панели связи, и Роллинс запустил компьютерный анализ шального сигнала, пришедшего на корабль.
— Капитан… — начал он, немного поколебавшись. — Сэр, я перехватил какую-то узкополосную передачу. Похоже, она исходит с одного из спутников газового гиганта.
— Что вы можете об этом сказать, мистер Роллинс? — вмешался адмирал Толвин до того, как Эйзен успел ответить.
— Я не уверен, сэр… простите, адмирал. Я не думаю, что это корабль. Больше похоже на автоматическую передачу… с какой-то радиостанции или сенсорного буйка. Но мощную. Очень сильный сигнал…
— Вы можете предположить, что он обозначает? — спросил Толвин.
— Нет, адмирал. Он зашифрован. Может быть практически чем угодно. — Роллинс виновато посмотрел на него, но Толвин уже отвернулся.
— Полковник Ралгха? А вы что думаете?
Хоббс был исключен из летного состава из-за проблем на его «Тандерболте», так что Толвин решил включить его в состав своего штаба, находившегося на внештатных позициях на мостике. Килрати-ренегат покачал головой — это был очень человеческий жест.