Сердце умирает медленно
Шрифт:
— Мне так жаль, дорогая, — папа обнял меня.
Мы вместе спустились с крыльца.
— Теперь я знаю, что так будет для него лучше. — Обернулась и еще раз взглянула на дом. — Он должен получить образование, это очень важно. — За ажурными занавесками не было никого заметно. — А мне пока просто нужно научиться жить как все.
— У тебя обязательно получится. — Заверил отец.
Я кивнула.
— Надеюсь.
И тут же вспомнились странные слова пожилой женщины: «- Она знает. Знает, что он придет. Придет, чтобы забрать его… Зло…». И я поежилась,
«Зло…» — послышалось мне.
И страх холодной кистью мазнул по спине, заставляя вздрогнуть и обернуться.
— Что такое? — Отец тревожно заглядывал мне в лицо.
— Ничего, — я мотнула головой, рассеивая беспокойство, — пойдем.
— Тебе нужно отдохнуть.
— Наверное.
И мы пошли вдоль улицы неспешным шагом. Я разглядывала дома соседей, и каждый из них казался мне пугающе незнакомым. А перед глазами все стояла эта картина, как старушка тычет пальцем куда-то в область моего сердца, округляет глаза и в ужасе пятится назад: «Вас двое… Оно принадлежит ей…»
Что все это могло означать? И стоило ли принимать ее слова всерьез?
От этих мыслей меня отвлекла мама, выбежавшая на дорогу, чтобы встретить нас. Она отчаянно взмахнула руками:
— Ты в своем уме, Чарльз? Где вы были? Ей же нельзя вот так с ходу напрягать свое сердце ходьбой! — Качнула головой в ожидании ответа, но папа прошел мимо, даже не взглянув на нее. Тогда волна обиды полетела в мою сторону: — Эмили, о чем ты думала? Я чуть с ума не сошла!
Отец пропустил меня вперед, и мы прошли по дорожке прямо к двери.
— Если помощь пока не нужна, то я поеду на работу. — Тихо сказал он мне, улыбнувшись.
— Вот так всегда! — Взорвалась мама. — Работа у тебя важнее всего! Ладно бы работа, так ведь ты там…
— Пожалуйста, Элизабет! — Взмолился он, открывая мне дверь.
— Не затыкай мне рот, Чарльз.
Я хотела пройти мимо них в свою комнату, избежав участия в разгорающемся скандале, но, сделав несколько шагов, остановилась и развернулась.
— Давай не сейчас, хорошо? — Попросил папа.
— А когда? — Усмехнулась мать.
Он пожал плечами:
— Вечером?
— Правильно. Иди. — Мама махнула рукой. — Иди, у тебя скоро будут проблемы поважнее, чем дочь, которой требуется ежедневный уход!
— Элизабет… — Папа склонил голову.
— Мама! — Я встала между ними. — Мама, папа, пожалуйста!
— Убирайся, давай, — не обращая внимания на мою реплику, всхлипнула мать.
— Лиз…
— Я от вас ухожу. — Тихо сказала я, и эти слова возымели такой эффект, который не произвела бы, наверное, и атомная бомба, сброшенная на город.
Глава 10
— Эмили? — Ошарашенно уставилась на меня мать.
Краска схлынула с ее лица. Если честно, я думала, что подобные слова и вовсе убьют ее на месте, но теперь понимала, что она просто мне не поверила. А зря.
— Мама, папа. — Повторила я,
По их вытянувшимся лицам было ясно, что они оба пребывают в глубочайшем шоке.
— Не надо, мама. — Предостерегла я взрыв ее негодования. — Знаю, что ты хочешь сказать. Но мне уже достаточно лет, чтобы самой решать, как поступать. Запретить мне не получится.
— Эмили… — Она словно не узнавала меня.
Разочарованно качая головой, опустилась на стул.
— Вы давно терпите друг друга только из-за меня. Из необходимости обеспечивать мне уход, быть любящей семьей, заботиться. Но… — Я горько улыбнулась. — Вы давно не семья, и кроме меня вас ничего не связывает. Признайтесь уже в этом, и отпустите друг друга. — Взглянула на них по очереди, вложив во взгляд всю свою боль и нежность. — Всё. У меня новое сердце, понимаете? Я должна учиться самостоятельности, а вы не должны больше изображать из себя пару, потому что получается у вас плохо, и мне вся эта напряженная обстановка только вредит. Взаимные обиды, упреки, ревность и то, как вы с трудом выносите вынужденность пребывания в одном пространстве — меня это убивает.
— Что значит самостоятельности? — Разочарованно пробормотала мама и перевела взгляд на отца. — Кто тебе вбил в голову эту дурь? Он?
— Прости меня, мамочка. — Я подошла к ней ближе, присела и взяла за руку. Ее ладонь была теплой и сильной. — Из-за болезни тебе пришлось полностью удариться в уход за мной. Но теперь ты свободна. Понимаешь? Займись собой, выйди снова на работу, найди занятие по душе. Пора оживать. — Погладила по руке нежно, пытаясь унять дрожь в ее теле. Но в глазах мамы по-прежнему стоял ужас. — Я не собираюсь уходить прямо сегодня, но это обязательно случится. Может, через пару недель или месяц. Я уйду. И хочу, чтобы ты приняла это как данность.
— Ты слышишь? — Мама не смотрела на меня. Тяжело дыша, она метала молнии в мужа. — Чарльз, ты слышишь свою дочь? Что за бред?
— Это не такая уж плохая идея, Лиз, — донесся до нас его осторожный голос, — Эмили ведь уже большая девочка.
— Вот, значит, как ты заговорил… — она смотрела разочарованно, — как всегда рад тому, что с тебя снимают обязанности? А ничего удивительного: тебе всегда было плевать на ребенка!
Я поцеловала ее ладонь, заставив на секунду замолчать, а затем встала.
— И куда? Куда ты пойдешь? — Глядя на меня, как на предательницу, жалобно запричитала она.
— Не знаю. — Пожала плечами.
— Даже не думай. Я тебе не позволю. — Фыркнула. — Нет, вы посмотрите. Как только легче стало, мать стала не нужна. Так получается? Так?
Ее трясло.
— Лиз, ты просто взгляни на это с другой стороны.
— С какой? — Почти закричала она. — Какие здесь могут быть стороны? Ты заделал ребенка своей шлюхе и сваливаешь, а я остаюсь одна, и даже дочери своей не нужна!