Сердце в пустыне
Шрифт:
Молодой человек вылез из шатра и стал смотреть в огромное, черное, усыпанное звездами небо. Таинственные серебряные огни сплетались в немыслимые узоры, их было так много, что в уме невольно рождались мысли о ничтожности и зыбкости человеческого существования.
Амир думал о завтрашнем дне, а в памяти невольно всплывали строки Абуль-Атахия: [14]
Небосвод рассыпается. Рушится твердь. Распадается жизнь. Воцаряется смерть. Ты14
Абу-ль-Атахия (748–825) – арабский поэт, уроженец Куфы, создатель лирики философско-аскетического содержания.
15
Перевод И. Фильштинского.
Молодой человек вернулся в шатер. Сердце сжималось от тревоги. Амир заглянул на женскую половину, где мирно спала Джамиля. Может, разбудить ее страстным поцелуем, овладеть ею этой ночью, прямо сейчас? Девушка так сильно его любит, что не станет противиться. Но стоит ли нарушать ее душевный покой, заставлять приносить жертвы? Ради него она сбежала из дому, обманула отца. Нет, лучше подождать.
Шло время, небо наливалось утренним светом, звезды меркли одна за другой. Караван просыпался, слышались голоса людей и животных, поднималась привычная утренняя суета. Жизнь шла своим чередом.
Джамиля выскользнула из шатра, отряхнула одежду, провела рукой по волосам.
– Я видела чудесные сны…
Когда она вернулась от колодца, свежая, веселая и румяная, Амир сказал:
– Обещай: если кто-то будет говорить обо мне плохо, ты не поверишь. А если поверишь, то не разлюбишь.
Он через силу улыбнулся.
– Я никогда не смогу разлюбить тебя, Амир! Никогда не буду принадлежать другому мужчине! – взволнованно произнесла девушка. – Что бы ни случилось, ты останешься для меня единственным, самым лучшим на свете!
Молодой человек подумал об отце. Выслал ли Хасан погоню, попытается ли вернуть Джамилю?
– Не понимаю, как и почему воля семьи, государства, отцов и правителей может иметь власть над любовью! – тяжело произнес он.
– А воля Бога? – прошептала Джамиля. – Разве не он решает, что будет с нами?
Молодой человек упрямо сжал губы.
– И даже Бога. Девушка испуганно ахнула.
– Не надо так говорить!
– Есть вещи, – промолвил Амир, – которые я могу сказать только тебе.
Джамиля доверчиво протянула возлюбленному руки, и он сжал их в своих ладонях.
– Одевайся, – сказал молодой человек, глядя на девушку с нежностью и тревогой. – Мы должны идти к халифу.
Позавчера Амир передал государю прошение, и сегодня ему велели явиться в шатер халифа.
Амир не знал, расположен ли правитель правоверных выслушивать любовные истории. Поездка в Хорасан носила деловой, политический характер и была продиктована желанием халифа утвердить господство
Джамиля нарядилась в кафтан темно-синего шелка, отделанный серебристой тесьмой. Лоб скрывала жемчужная бахрома, на голову девушка набросила белое покрывало. Ее щеки горели, взгляд был ясным, движения – полными жизни. В том была виновата любовь к Амиру и вольная красота, что царила вокруг.
Амир взял девушку за руку, и они пошли вперед. Казалось, сердце то взлетает, то проваливается в темную глубину, а душа замирает в объятиях неизвестности.
Амир и Джамиля прошли к шатру по ковровой дорожке. Халиф сидел на груде подушек, спиной к восходящему солнцу, в окружении многочисленной стражи, доверенных лиц и слуг. Молодые люди опустились на колени, произнесли слова приветствия и почти сразу услышали густой, медлительный голос:
– Встаньте.
Они послушно поднялись и выпрямились, не расцепляя рук.
– Подойдите ближе.
Красный шар солнца поднялся над горизонтом, и Амир, ослепленный его лучами, несколько мгновений не видел Харун аль-Рашида – перед ним маячил лишь черный, окаймленный радугой силуэт. Амир сделал несколько шагов вперед, так что шатер халифа заслонил солнце и молодой человек смог разглядеть царственный лик правителя. Седеющая борода, хотя, кажется, государь был моложе его отца. Взгляд мудрый, немного усталый. Тяжелые черты. Сурово сжатые губы.
Джамиля стояла потупившись, но ее спутник не сводил глаз с лица Харун аль-Рашида. Он впервые видел его столь близко. Хорошо или плохо, что государь так похож на обычного смертного?
– Значит, увез девушку от отца? Напомни свое имя. Чей ты сын?
Амир сказал. Он старался говорить медленно, четко, чтобы голос не дрожал.
У халифа была хорошая, пожалуй, даже великолепная память.
– Хасан ибн Акбар аль-Бархи? Начальник барида? Знаю. Порядочный, честный, достойный своего имени человек. Он благословляет твой брак?
Амир на мгновение закрыл глаза.
– Да, государь.
Харун аль-Рашид кивнул на его спутницу.
– Чья она дочь?
– Кади Ахмеда ибн Кабир аль-Халиди.
Взор халифа обратился к Джамиле.
– Подними покрывало.
Девушка выполнила приказ со всей грацией и кротостью, на какие была способна. Халиф откинулся на подушки и несколько мгновений пристально смотрел ей в лицо. Потом изрек:
– Понимаю. Красива! Почему отец девушки был против этого брака?
– Слишком много претендентов, достойный! – нашелся Амир.
– Она выбрала одного и не пожелала ждать? – произнес халиф, пряча улыбку в густую бороду.
– Да, правосудный. Я должен был исполнить веление отца и выехать в Хорасан. И не мог оставить Джамилю в Багдаде. По закону брак, заключенный без согласия отца девушки, считается недействительным. Но если нас благословит сам повелитель…
В какой-то миг Амир поймал взгляд принца. Тот смотрел серьезно, пытался вникнуть, изучал. И похоже, не верил его словам. Но молчал. Молчал, в то время как говорил его отец.