Сердце в залоге

Горовая Ольга Вадимовна

Но кто-то во вселенной, видимо, был все же против. В тишине комнаты громко и навязчиво зазвучал сигнал телефона. Точно не его, так как Михаил все еще не включал свой аппарат. Марина остановилась, отстранилась немного, осматривая комнату, а потом прижалась лицом к его плечу. И Михаила не могло не радовать то, с какой силой ее руки держались за него.

– Мне надо выпить таблетки, - очень тихо прошептала Марина.

Он понял, о чем она говорила и поднялся, кивнув. Протянул руку, предлагая ей помощь. Но Марина уже и сама села в кровати, посмотрела на него с каким-то лукавством, наклонилась и быстро поцеловала в центр ладони. Он сжал пальцы.

– Ты все еще

принимаешь их? – уточнил Миша, имея в виду гормональные противозачаточные препараты, которые Марине назначили несколько лет назад.

Не для контрацепции, а потому, что она не могла забеременеть. Не то чтобы они старались. Михаил не был уверен, что тогда они готовы были к появлению детей. Да и Марина, казалось, не проявляла подобного желания. Однако ее беспокоили боли и нарушения цикла, вот врач, к которой он ее отвез, и назначила лечение.

– Принимаю. Я же не была у врача. Звонила, консультировалась. Но сама отменять не решилась. Она разрешала прекратить прием, но симптомы возвращались, - Марина перегнулась через край кровати, рассказывая это, видимо, разыскивая таблетки в сумке. – А что, этого ты разве не знал? – она повернула голову и посмотрела на него снизу вверх с каким-то веселым недоверием.

Он знал, вообще-то. Все. И с врачом ее разговаривал. Но его психолог-консультант утверждал, что будет правильнее интересоваться у Марины тем, что она делала, а не контролировать каждый ее шаг. Михаил не был готов вот так просто пустить все на самотек. Но решил, что проявить интерес и дать ей возможность поделиться информацией, пусть и известной ему, - тоже неплохое начало.

– Я принесу воды.

Не собираясь озвучивать эти мысли, он поднялся и, натянув домашние штаны, которые просто валялись на стуле в углу комнаты, направился к двери, ведущей в коридор. И вновь подумал, что эта комната действительно не была удобна. Хоть кухня и рядом, но ванная комната первого этажа располагалась только напротив, в коридоре, а не смежно с комнатой, как это было в их настоящей спальне.

– Миша?
– он обернулся уже в дверях на оклик Марины.

Она смотрела на него с какой-то веселой и доброй нежностью. Такой непривычной. Такой необычной. И, как оказалось вдруг, необходимой ему на уровне базовой потребности. Она действительно изменилась. И пусть этот год стоил ему неимоверных мучений и одиночества, Михаил вдруг почувствовал уверенность, что не ошибся, позволив ей все осмыслить.

– Да?

– Спасибо. – Ее улыбка стала еще шире.

Марина сидела на коленях в постели, укутанная простыней только до бедер. Ее волосы были перепутаны, а глаза все еще сонные. Растрепанная и взъерошенная, словно десять лет назад. И настолько же желанная для него. Если не больше.

– Не за что, солнце, - не существовало слов, чтобы выразить, насколько он был рад видеть ее здесь, у них дома.

Потому Миша и ограничился этим ответом, отправившись все же за водой.

– Есть какие-то планы на сегодня?

Это было очень забавно – наблюдать за настолько нетипичным поведением Миши. Причем она видела, насколько ему это внове, но Миша старался. Даже делал вид, что его не раздражают ее цельнозерновые хлопья на завтрак и он вовсе не хочет забрать у нее миску, заменив тарелкой с яичницей. Но он все еще держался и не сделал ни одного замечания. Да, собственно, сам факт существования на его кухне этих хлопьев, да еще и той же марки, которую сама Марина покупала, пока жила в другом городе, – говорил о многом. И не только о том, насколько глобально Миша ее «опекал». И даже хотелось подколоть

его, уточнив, как давно он эти хлопья купил? Судя по тому, что Марина была той, кто открыл сегодня пачку, для нее не стала бы новостью информация о том, что эти хлопья были куплены только вчера, пока он забирал ее из цветочного магазина.

– Не уверена. Я вчера так внезапно решилась поехать, что ничего конкретного не планировала. Да и думала разобраться на месте, что там с отцом, - она пожала плечами, и взяла еще ложку хлопьев.

– А что бы ты хотела сегодня сделать?
– Миша продолжал смотреть на нее.

Для Марины это было настолько непривычно. Не его пристальный взгляд. Интерес. Она все еще пыталась к этому приспособиться. Вот вроде и желала этого много лет, именно такого отношения, а как теперь самой себя вести, когда спрашивают, а не ставят в известность, – не могла сориентироваться.

– Мне мама снилась, - отведя глаза, зачем-то призналась она. – Хочу на кладбище поехать, я долго там не была.

Все эти месяцы… Время в молчании повисло между ними невысказанным.

– Я отвезу, - наконец кивнул он.

– Я могу и сама, Миша, у тебя наверняка со вчера уже невпроворот работы, хоть Костя и не звонит, - попыталась обернуть все в шутку Марина, пусть ее и пробрала дрожь.

Она всеми силами всегда пыталась избежать любого автотранспорта. Даже специально поменяла съемную квартиру, когда устроилась на работу, чтобы можно было пешком быстро добраться.

– Я хочу поехать с тобой. – Его тон стал более резким, но Миша не повысил голос.

Марина подняла голову и задумчиво посмотрела на любимого:

– В такой формулировке, у меня не остается причин, чтобы не согласиться на твою помощь, - улыбка далась легко.

Она вообще заметила и осознала интересную особенность – ей стало легче все. Похоже, она и правда сумела как-то переосмыслить и перестроить себя за это время. И взвесила по новой приоритеты и ценности. Михаил был важен, несомненно. Но и себя Марина научилась уважать и ценить не меньше. А вместе с этим пришло и понимание, что ее не так задевают теперь его попытки управлять или довлеть – потому что она имела внутреннюю силу не обращать внимания на эти проявления, не боясь, что он расценит это попыткой его обидеть. Ради Бога! Если уж Миша ждал год и дал ей время на себя, то и это не должно довести его до инфаркта.

К тому же он тоже старался.

Хотя нельзя было не признать, что в ней еще появлялась внутренняя дрожь и страх разочаровать его. Глупый и абсурдный, если подумать здраво. А именно так она и старалась сейчас размышлять.

Миша, довольный ее согласием, видимо, вернулся к своей яичнице.

– Вкусно. Спасибо, - он повторил это в третий раз. И опять с тем же удивлением, что и в тот момент, когда Марина в принципе полезла в холодильник за продуктами.

– Мне не сложно. Приятно. И надо же было отблагодарить за хлопья, - лукаво прищурилась она, размышляя о том, что это очень интересно: узнавать заново того, кого знаешь настолько долго. Для них обоих.

– Честно говоря, я был удивлен, когда впервые узнал, что ты начала посещать кулинарные курсы, - откровенно признал Миша, вторя ее мыслям. – Ты всегда ненавидела готовить.

Ненавидела. Да и необходимости не имела. Но с удивлением поняла, что это интересно и весело, особенно если ее не заставляли делать то, что «должны уметь все нормальные девушки», а когда Марине самой этого захотелось.

– Мне надо было чем-то заниматься… - Марина замолчала, вдруг поняв, что повторила его аргумент для оправдания убивания времени в одиночестве.