Сердце варвара
Шрифт:
— Ты помнишь те времена, когда я делала это для тебя?
Я наблюдаю, как работает его горло, и он тяжело сглатывает.
— Нет.
Я киваю, потому что ожидала этого. Это нормально, что он не помнит. Мы можем создать новые воспоминания. Я внезапно возбуждаюсь при мысли о том, чтобы подразнить свою пару. Все это для него в новинку. Для Пашова это первый раз, когда его пара принимает сексуальную ванну. Он не помнит всех игривых штучек, которыми мы занимались вместе, и уж точно не помнит свой первый минет. Я дрожу, потому что это будет весело. Так весело.
Но я начну медленно.
— Есть ли в тебе какая-нибудь
Мгновение он пристально смотрит на меня и понимает, что я жду ответа.
— Грязная? — он вторит мне.
— Ты хотел бы, чтобы я вымыла что-нибудь конкретное?
В его глазах снова вспыхивает тот обжигающий взгляд. Он протягивает руку.
Не тот ответ, которого я ожидала, но хорошее место для начала. Я улыбаюсь, проводя мыльной тряпкой вверх и вниз по его мускулистой руке. Я скучала по прикосновениям к нему. Прикосновение его кожи к моей чудесно, он теплый и пахнет потом и дымом, но я совсем не возражаю против этого. Я люблю его запах почти так же сильно, как люблю прикасаться к нему.
Пашов протягивает другую руку, и я послушно перемещаюсь в ту сторону, проводя тканью вверх по одному бицепсу, а затем вниз по предплечью. Я подумываю о том, чтобы рассказать ему еще одну историю о нас — может быть, о рождении Пейси, — но этот момент кажется таким напряженным, что я не хочу отвлекаться от него. Он молчит, единственный звук — его хриплое дыхание и рассеянное постукивание хвостом по полу.
И, конечно, грохот его кхая. Я слышу это, так же как чувствую свое собственное гудение в груди от возбуждения. Я перекидываю ткань через его плечо и медленно провожу ею по груди. Вероятно, мне следует намочить ее еще раз, но в данный момент меня не очень интересует водный аспект этой ванны. Меня гораздо больше интересует его реакция на мои прикосновения, потому что Пашов никогда не умел хорошо скрывать свои чувства. Мне не нужно смотреть ему в глаза, чтобы знать, что его пристальный взгляд прикован к моему лицу. Я чувствую, как оно горит. Я прекрасно осознаю все, что он делает, маленькие движения его тела, когда он переминается с ноги на ногу, непрестанное помахивание хвостом, стук его сердца, отбивающего ритм песне его кхая. Его руки сжимаются по бокам, и я подозреваю, что он хочет прикоснуться ко мне, но очень старается этого не делать, чтобы не отпугнуть меня.
Я никуда не собираюсь уходить.
Я провожу тканью по его твердому животу. У него на животе только твердые, как скала, мышцы, без единой унции жира. Мне нравится прослеживать линии между каждой мышцей, считать шесть кубиков, которые так четко очерчены. Толстое защитное покрытие в центре его груди заканчивается возле пупка, а дальше не остается ничего, кроме нежной голубой кожи. Я также провожу салфеткой по этому месту, потому что знаю, что здесь он сможет почувствовать это еще сильнее. Я опускаю взгляд, и его массивная эрекция сильно напрягается под набедренной повязкой, которую он носит.
При виде этого у меня пересыхает во рту. Сколько времени прошло с тех пор, как мы занимались сексом? По крайней мере, несколько дней. Я дала себе обещание, что больше не буду заниматься сексом с Пашовом, пока не успокоюсь и не буду уверена, что не заплачу. Мне определенно не хочется сейчас плакать. Но это не обязательно должен быть секс. Это могут быть ласки, просто ради чистого удовольствия поласкать свою половинку и посмотреть на его реакцию.
Мне так многому нужно научить его снова.
— Ты помнишь, как я прикасалась к тебе? — спрашиваю я его, ткань колышется у его пупка.
Он тяжело стонет.
— Я бы хотел помнить.
— Значит, ты не помнишь всех случаев, когда я прикасалась к тебе… вот так? — Свободной рукой я провожу по всей длине его члена.
Дыхание со свистом вырывается у него сквозь зубы.
— Продолжай. Я посмотрю, не пробудит ли это мою память.
Я хихикаю, забавляясь. Мой милый Пашов. Такой забавный и кокетливый, даже в такие моменты, как этот. Я поднимаю на него взгляд, и он наблюдает за мной из-под прищуренных век, возбуждение отчетливо читается на его волевом лице. Я снова провожу рукой вверх и вниз по его члену, через кожу набедренной повязки, и наблюдаю, как его рот незаметно сжимается.
Его хвост сильно ударяет по моей ноге.
— Мне остановиться? — легкомысленно спрашиваю я.
— Никогда.
— Подумала, что это может быть ответом. — Я наклоняю голову и делаю вид, что изучаю его. — Мне снять с тебя набедренную повязку?
Его медленный, напряженный кивок восхитителен.
Завтра, решаю я, я снова научу его целоваться. Не прямо сейчас, потому что я не хочу отвлекаться от того, что я делаю, и от того факта, что сегодня вечером все будет сводиться к тому, чтобы я доставила ему удовольствие. Завтра я снова покажу ему, как целоваться — долгими, медленными поцелуями, короткими, страстными и всеми поцелуями между ними. Завтра я устрою из этого игру.
Однако сегодня я в настроении подразнить его. И поэтому я не прекращаю того, что делаю. Я отбрасываю мокрую тряпку в сторону, все попытки вымыть его исчезают. После того, как я с ним закончу, он может тереть себя столько, сколько захочет. Я не думаю, что он будет возражать против того, к чему это приведет. Я дергаю за одну сторону его набедренной повязки, и завязки распускаются у меня в руке. Кожа соскальзывает и спадает по его ноге, и его член обнажается, выпячиваясь наружу, такой толстый и жаждущий моих прикосновений, что практически трется о его шпору.
Я счастливо вздыхаю при виде этого зрелища. Я не была девственницей, когда приземлилась здесь, и я разбиралась в мужской анатомии, но я могу с уверенностью сказать, что у моей пары самый большой и сочный член, который я когда-либо трогала в своих руках. Он толстый и округлый именно там, где ему и положено быть, головка выпуклая, а гребни по всей длине — само совершенство. Я обхватываю его пальцами и опускаюсь на колени перед Пашовом.
— Скажи мне, если захочешь, чтобы я притормозила, — шепчу я.
Он стонет.
— Если ты будешь двигаться еще медленнее, я могу умереть.
А мне казалось, что я двигаюсь быстро. Думаю, всегда есть место для совершенствования. Забавляясь, я провожу кончиками пальцев по его длине, довольная тем, как пристально он за мной наблюдает. Он ждет, все его тело практически вибрирует от напряжения, когда я возьму его в рот.
Мне бы не хотелось разочаровывать его, особенно после того, как он так старался мне понравиться. Я сжимаю его ствол и провожу губами по его члену, покрывая его горячими поцелуями по всей длине. Я чувствую, как дрожь пробегает по его телу при первом прикосновении моих губ, и его руки снова сжимаются в кулаки. Он твердо решил не отвлекать меня.