Сердце владыки моря
Шрифт:
Глаза Дариена. Почему он не прислал мне никакой весточки и не пришёл сам? Что произошло? Почему мне ничего не говорят? Может, не хотят тревожить или боятся испугать? Неужели эльфы до сих пор не поняли, что меня не так-то просто напугать? А может, они снова обходятся со мной как с маленькой, не хотят, чтобы я сама принимали какие-либо решения? Если бы я только знала, что случилось. Взгляд Дариена был обеспокоенным, уж я успела изучить его ещё за время нашего первого путешествия на «Летящем по волнам».
А что, если Дариен вышел в море, и на него напали фоморы? Глаза короля фоморов так и встали передо мной. Глубокие, холодные, как ледяной колодец. Что ему было нужно? Почему он смотрел на меня, и почему отпустил корабль? А как он поступит с кораблем, когда на нем
– О, нет, только не это, – простонала я, глядя на злорадно ухмыляющийся развернувшимися алыми лепестками цветок. От бессилия и нахлынувшего стыда я зарычала и ударила по столу, потом плюхнулась на стул, сложив перед грудью руки, и уставилась на подлое растение, размышляя, что делать, и не притвориться ли, что я видела, как оно распустилось.
Но как раз в этот момент маг вошел в комнату и сразу всё понял по моему выражению лица. Я развела руками и приготовилась объясняться, а он жестом остановил меня.
– Всё хорошо, Мира, приходи завтра.
Я вздохнула демонстративно печально и пошла на террасу, откуда открывался вид на море. Чёртов цветок не поддаётся мне, но я его добью. И дело даже не в магии, а в том, что я человек, и уж в состоянии справиться с такой ерундовой задачей. Хотя магия здесь, на мой взгляд, совершенно не причём. Ну какое отношение к ней имеет распускание цветка? По-моему, это больше физиологический нежели магический процесс.
Я вздрогнула, когда меня тронули за плечо.
– Гиилюс! – вскрикнула я и бросилась к нему на шею.
– Мира, – засмеялся он, подхватывая меня и сжимая в объятиях.
Оказавшись снова на полу, я рассмотрела его. Он совсем не изменился. Всё те же золотые кудри и та же воинская зелёная форма.
– Говорят, ты учишься магии? – спросил Гиилюс. – как успехи?
Я махнула рукой.
– Не спрашивай. Думаю, скоро я пожалею, что послушала отца. А ты как ? На службе?
– Да брось, у тебя получится. Знаешь, никогда бы не поверил, что Даалия может выделывать такие штуки, если бы не видел своими глазами. Она не маг, скорее, алхимик, но сейчас учится в цитадели, чтобы получить место в войске Земли Предков.
– Правда? Вот здорово! Будете служить вместе.
– Да, она упёртая, уж если что-то решила, то так и сделает. И никто не сможет ей помешать.
Он снова засмеялся, еще больше озаряя и без того светлый день, стирая из моих мыслей горечь неудачи, чувство стыда и беспочвенные переживания.
Ночью я не спала. Отсутствие информации о Дариене беспокоило меня, я ворочалась, постоянно просыпалась, в пропитанной потом постели, а когда удавалось уснуть, то лучше бы и не удавалось. Я видела Дариена. Устав от ожидания, проникла в Мерцающие врата и бежала по босиком по холодному каменному полу замка Зеелонда. Увидев правителя, бросилась к нему, но, когда он повернулся на мой крик, его жёсткий взгляд остановил меня, я не смела двинуться к нему, и он подошел сам, протянул руку и начал меня душить точно так же, как это делал Эз. Я лишилась голоса, и не могла сделать вдох, и только теперь поняла, что это был не Дариен. На меня смотрели затягивающие в чёрный омут глаза короля фоморов.
Я села на кровати, лицо покрывала испарина, спина горела, как обожжённая крапивой, хотелось приложиться ей к чему-нибудь холодному. Я подошла к окну и уселась на подушку, прислонившись к стене и подтянув колени к груди. Так и просидела до самого рассвета, хоть находиться одной в
Утром мне не хотелось идти на занятие к магу, и я даже размышляла не сослаться ли на бессонную ночь, но потом решила, что не должна показывать эльфам свою слабость. В этом мире я единственный человек, не считая отца. Но папа герой. Он человек, победивший дракона. Человек – легенда, а мои подвиги не столь заметны. И я просто обязана была проявить себя не худшим образом, поэтому умылась и спустилась в комнату Кона.
Увидев на столе всё тот же цветок, я подумала, что будет очень даже неплохо выспаться хотя бы сидя за столом, раз уж ночью мне это не удалось. И я согласна была опозориться в очередной раз, лишь бы не изводить себя больше разрушающими меня и сосущими энергию бесполезными мыслями. Я просто тупо смотрела на уже изученное со всех сторон растение, не спала, но и не витала в облаках, не думала и не представляла никаких вариантов развития событий, все это слишком утомило меня за ночь. Белые лучи пробежались по столу, скользнули по щеке и тонким ровным слоем легли на мохнатые листочки, заставив играть каждую ворсинку так что весь цветок точно посыпали блёстками, а розовая точка стала похожа на капельку крови, она росла, росла. Набухала. Будто её надували изнутри через трубочку, а когда достигла размера вишни, то крохотная дырочка в середине начала расширяться. Углубляться, а вскоре вишенка раскрылась, как бы вывернувшись наизнанку, и к ласковым лучам Птухайла повернулись глянцевые алые лепестки.
Я очнулась от приятного оцепенения, только когда Кон открыл с тихим скрипом дверь.
– Правда, удивительно? – выговорил маг осторожно, наверное, сомневаясь, что верно произносит слова.
Я молча кивнула, но ещё больше меня удивило то, что за своим занятием я совершенно забыла о беспокойстве. Моя спина больше не горела, а в голове, несмотря на жуткий недосып, стало светло и радостно. С таким настроением я и покинула старика, стараясь весь день не поддаваться паники, тренировалась во дворе с эльфами, помогала Мудрейшему с разборкой книг в библиотеке, но когда на следующее утро пришла с папой для нового урока, то обнаружила на столе тот же цветок. Я в недоумении посмотрела на Кона, а он сказал что-то по-эльфийски, и папа объяснил:
– Ты должна научиться концентрироваться, а значит и обращаться к магии внутри себя в любое время и в любом состоянии.
С тех пор каждое моё утро начиналось с созерцания цветка.
Я поняла, что должна освобождать голову от мыслей, а сердце – от беспокойства, это помогло мне справляться с заданием каждый раз, я изучила цветок во всех мельчайших подробностях, уловила момент, как его бутон начинал раздуваться и превращался в капельку крови. Мне бы хотелось рассмотреть процесс под микроскопом. Но такой возможности не было, так что пришлось обходиться своим зрением. Кон стал давать мне и другие задания, например удерживать на ладони пёрышко, не дуя на него, не подставляя ветру, не двигаясь, а ждать, когда оно слетит само. Иногда при абсолютном безветрии на улице я могла сидеть, держа пёрышко с утра и до ужина. Рука затекала, я переставал чувствовать свою ладонь, и тогда пёрышко волшебным образом слетало с неё. Кон говорил, что это и есть магия, и я поняла это только когда пёрышко даже при закрытых окнах, при полном отсутствии любых дуновений, вспархивало с ладони и опускалось красивыми плавными движениями на стол. Мне даже не нужно было ждать несколько долгих часов, время на задание сокращалось с каждым днём и вскоре не прошло и пятнадцати минут, как я избавилась от своего пушистенького мучителя.