Сердце вне игры
Шрифт:
Роми была не такая, как другие женщины. Хавьер начал это понимать лишь после того, как она положила конец их короткому роману. Для него такой поворот событий был в новинку. Прежде инициатором разрыва всегда являлся он.
— А как насчет карточных долгов твоего отца? — спросил Хавьер. — Ты намерена обратиться к тем, кому он должен, с подобным предложением? — Он был знаком с фактами, но ему хотелось все услышать лично от нее.
Роми продолжала с невозмутимым видом смотреть в его темные
— Да.
— Мне жаль тебя расстраивать, но они точно не согласятся.
Когда Роми услышала эти слова, произнесенные его спокойным тоном, ее тревога усилилась.
Она уже отдала тем людям внушительную сумму, но ей ясно дали понять, что произойдет, если она не вернет все деньги вовремя.
— Возможно, они согласятся, если я смогу с тобой договориться.
Его глаза сузились.
— И как ты собираешься со мной договариваться?
Разве она не знала, с чем ей придется иметь дело?
Не осознавала, что люди, которым задолжал ее отец, в случае неуплаты долга могут разделаться с ними обоими?
— Это твой окончательный ответ? — Каждое слово причиняло ей невыносимую боль. Об этом говорила ее бледность и пульсирующая у основания шеи жилка.
Хавьер едва удержался от того, чтобы не выругаться. Он злился на Андре Пикарда из-за того, что его дочь по его вине оказалась в такой ситуации.
— Ты возлагаешь слишком много надежд на мое великодушие.
— Слишком много — это сколько?
Смелость приводила его в восхищение. Вот только если Роми рассчитывала на его безвозмездную помощь, она заблуждалась. Прежде чем что-то предпринять, Хавьер тщательно взвешивал все за и против. Это была одна из составляющих его успеха.
Благодаря юности, проведенной на нью-йоркских улицах, он знал все стороны, все потайные уголки человеческой натуры. Он разбирался в женщинах, так что ни одной из них не удалось завладеть его сердцем, пока он стремительно поднимался по социальной лестнице.
И все же в последнее время Хавьер испытывал странное беспокойство. Ему принадлежал роскошный особняк в одном из самых престижных районов Мельбурна, недвижимость в крупных городах по всему миру, частный самолет, целый парк дорогих автомобилей в разных странах и коллекция произведений искусства стоимостью в десятки миллионов долларов. Женщины выстраивались в очередь, чтобы доставить ему удовольствие. Цена была невысока: ювелирное украшение, оплата процедур в СПА-салоне или путевки на курорт.
В то время как работа продолжала бросать Хавьеру вызов, его личная жизнь становилась предсказуемой и однообразной. Может, за несколько лет до сорокалетия у него произошла переоценка ценностей и он начал понимать, чего ему не хватает в жизни?
Ему принадлежала огромная международная корпорация, но у него
Прищурившись, Хавьер посмотрел на молодую женщину, стоящую перед ним. Разве для брака недостаточно сексуальной совместимости? И еще честности — качества, которого у Роми Пикард хоть отбавляй.
— Что, если я помогу твоему отцу, но потребую кое-что взамен?
На мгновение Роми показалось, что ее сердце перестало биться.
— И что ты потребуешь? — осторожно спросила она, заподозрив неладное.
— Тебя.
«Нет!» — пронеслось у нее в голове. Она чувствовала себя бабочкой, которую жестокий коллекционер посадил в банку, чтобы потом приколоть булавкой к стене.
— Я не имею к этому никакого отношения.
Хавьер продолжил молча ее изучать, и она едва сдерживалась, чтобы не запустить в него чем-нибудь тяжелым. Представлял ли он себе, как тяжело ей было сюда прийти? При других обстоятельствах она бы с удовольствием послала его ко всем чертям.
— Нет? — произнес Хавьер обманчиво мягким тоном. — Ты единственная ценность Андре Пикарда, которая меня интересует.
Глубоко внутри нее что-то сжалось в болезненный комок, и ей захотелось повернуться и убежать подальше от жестокого человека, в руках которого находилась судьба ее отца.
— Ты хочешь, чтобы я расплатилась с тобой натурой? — У Роми сдавило горло, и каждое слово давалось ей с трудом.
— Это твои слова, не мои, — лениво протянул он, и ее сердце учащенно забилось.
— Продалась тебе и стала твоей очередной любовницей?
— И родила мне ребенка, — мягко продолжил Хавьер.
Ей пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы не залепить ему пощечину. На какое-то мгновение время словно остановилось, воздух зазвенел от напряжения.
Глаза Роми потемнели и засверкали от гнева.
— Ты спятил?
— Ты просишь меня о снисхождении, хочешь со мной договориться, ничего не предлагая взамен?
Она пронзила его взглядом:
— То, что ты мне предлагаешь, равносильно шантажу.
— Я бы предпочел называть это сделкой двух взрослых людей, которые знают, чего хотят.
— Ублюдок!
Его брови приподнялись.
— Ошибаешься, — протянул он. — Когда я появился на свет, мои родители были женаты.
Тот факт, что его отец бросил мать с новорожденным ребенком через несколько недель, больше не имел значения. Как и то, что его мать была вынуждена от зари до зари заниматься черной работой, чтобы платить за аренду трейлера, в котором они жили, и умерла совсем молодой.