Сердце волка

Шнайдер Анна

— Рональда! — крикнул позади меня Джерард. Я остановилась, но не обернулась.

Я услышала тяжёлые, гулкие шаги брата за спиной. Он подошёл почти вплотную, и от этого мне стало неуютно.

— Ты не хочешь повернуться ко мне лицом?

Его голос был злым. Впрочем, как и всегда.

— Не хочу.

— Ронни…

— Хватит. — Я не выносила, когда меня называли этим детским именем. — Говори, зачем я тебе понадобилась.

Несколько секунд Джерард молчал.

— С Нери действительно всё в порядке?

— Да.

— Тогда почему ты не хочешь посмотреть на меня?

Вздохнув, я всё же

обернулась.

— Это не имеет никакого отношения к выздоровлению Нери. Хватит нести чушь. Если это всё, я пойду.

Когда-то давно я очень любила эти тёмные жёсткие волосы, острый нос, резкие скулы… Только тогда его глаза были карими. А сейчас — жёлтые и злые.

Губы Джерарда сжались в тонкую ниточку, а потом он резко развернулся и пошёл прочь от меня, слегка прихрамывая.

— Джерард!

Он обернулся, и в выражении его лица мелькнуло что-то странное.

— Держи, — я кинула ему крошечный пузырёк с зельем, усиливающим регенерацию. — Выпей или намажь больное место. Перестанешь хромать.

Когда я выходила из деревни, брат всё ещё стоял на месте, сжимая в руке пузырёк с зельем, и смотрел мне вслед.

Я возвращалась к себе в хорошем настроении. До следующих игрищ две недели, и за это время меня наверняка никто не побеспокоит. Если только роды нужно будет принять или простуду у какого-нибудь маленького оборотня вылечить.

В воздух взмыла стайка вечно чирикающих силиц. Этих жизнерадостных птичек было полным-полно в той части леса, которую я считала своей.

Шесть лет назад я ушла из родной деревни и поселилась в лесу. Эта земля ещё считается Арронтаром — землёй оборотней, — но сюда редко заходят мои сородичи. Однажды я слышала, как парочка молодых волчат лет десяти-двенадцати в разговоре назвали это место Жабьим лесом.

В презрительном отношении оборотней ко мне нет ничего странного. Все оборотни красивые, крепкие, спортивные, я же — маленькая, толстая, с отвратительным носом и жуткими большими губами, произвожу на них отталкивающее впечатление. Так было всегда. Я вижу в глазах окружающих меня оборотней лишь одно презрение с тех пор, как мне исполнилось три года. Думаю, оно было и раньше, просто именно в этом возрасте я начала понимать, за что и почему.

И сейчас я шла по узенькой, наполовину заросшей тропинке к своей хижине, между делом собирая со всех ближайших кустов в передник — он у меня с большими, глубокими карманами — красную сморокву. Эти маленькие ягоды — прекрасное средство от простуды. В обычном виде они ядовиты, но при должной обработке становятся настоящим спасением в зимнее время года.

Подойдя к своей хижине, я громко свистнула. И почти сразу, широко зевая во весь зубастый рот, с крыльца поднялся Элфи — мой хати. Вообще-то щенка хати дарят всем оборотням сразу после первого обращения, которое я так и не прошла, как ни пыталась. Однако Элфи почему-то сам признал меня. Он сбежал из коробки, в которую засунули щенков перед игрищами, и прибежал ко мне. Когда остальные оборотни опомнились, Элфи уже успел лизнуть меня в нос — это значило, что он признал во мне хозяина. И было поздно что-либо делать — скорее небо рухнет на землю, чем хати предаст того, кого однажды лизнул в нос.

— Вставай, соня, — я улыбнулась и потрепала Элфи по лохматой голове.

Он у меня большой, гладкошерстный, треугольные ушки вечно стоят торчком, шерсть серая, а глазки голубые. В общем, красавец. Такие хати считаются элитными. Я знаю, что похожего много лет назад дартхари подарил императору Эдигору Второму… а мне вот Элфи достался случайно. Но это, пожалуй, лучшее, что случилось со мной за всю жизнь.

— Я уже успела сходить в деревню и вылечить там одного молодого дурака, который решил поиграть сегодня ночью с моим братцем. А ты всё дрыхнешь, Элфи. Будем завтракать?

— Р-ры, — кивнул хати, и я, ещё раз погладив его по пушистой голове, направилась к хижине.

Понятия не имею, кто и когда её построил. Старая, покосившаяся набок, некоторые брёвна наполовину сгнили… Когда я её нашла, она заросла мхом по самую крышу и поначалу мне казалось, что жить здесь нельзя. Но выбора у меня не было, так что я всё подлатала, помыла, укрепила заклинаниями и почистила. Если хочешь жить в тепле, дом приходится сильно отапливать — буквально пара часов, и тепло уходит в никуда. А осенью иногда начинает протекать крыша. Но это не беда. Моих познаний в магии и умений обращаться с деревом хватает, чтобы заделывать дыры.

Я нашла эту хижину шесть лет назад, когда однажды убежала из деревни. Точнее, её нашёл Элфи, хвостиком последовавший за мной в лес.

Я помню тот вечер так ясно, будто он был вчера. Стояла ранняя осень, шёл проливной дождь, я плакала и мчалась непонятно куда, не обращая внимания на то, что уже давно промочила ноги. Элфи тыкался холодным носом мне в ладонь и тихонько, жалобно повизгивал, чувствуя моё состояние. И вдруг он ринулся вперёд с громким тявканьем…

— Элфи! — закричала я, подняла промокшую юбку и побежала за хати.

Сначала я думала, что передо мной просто какой-то холм или пригорок. Только потом различила торчащую вверх печную трубу и поняла, что это старый, заросший деревянный дом.

Стремительно темнело, поэтому я начала искать вход в него, чтобы поскорее забраться внутрь и больше не мокнуть под дождём. Помог, опять же, Элфи. Оглушительно тявкая, он привёл меня к двери, выскочившей из петель и грохнувшейся на пол, как только я к ней прикоснулась.

Внутри оказалось настолько сыро, что я подумала — возможно, здесь даже сырее, чем снаружи, но тем не менее вошла и огляделась. Посреди комнаты стояли только стол и старое, насквозь вымокшее кресло, которое я на следующий день торжественно сожгла на улице. Но на столе, к моему удивлению, даже нашлась посуда. Глиняные горшок и кувшин, деревянная тарелка и обыкновенная металлическая вилка. Я пользуюсь всем этим до сих пор. Не знаю, кому принадлежала эта посуда и кто жил в хижине, но подозреваю, что он был так же одинок, как и я.

Стекло в одном из окон было выбито, поэтому внутрь намело столько мусора, особенно старых осенних листьев, что я решила — пола здесь нет вообще, под ногами земля. Хорошо, что ошиблась.

Тем не менее, в хижине было уютно. Теперь-то я понимаю — эта развалина показалась мне уютной только потому что в ней не было никого, кто мог бы громко воскликнуть: «Жаба!» — и бросить в меня камень.

Ту ночь мы с Элфи провели на столе, прижавшись друг к другу и дрожа от холода. Именно тогда я и решила, что буду тут жить…