Сердце волка
Шрифт:
Дорн положил телефон на стол, обошел Уайта и, скептически покачивая головой, направился к входной двери. Он старался выглядеть как можно более спокойным, однако его дерганые движения подтверждали, что он сильно волнуется. Дорн явно не был уверен в том, что Уайт сказал ерунду. В глубине души полицейский просто трясся от страха.
— Я бы этого не делал, — заметил Штефан.
Дорн остановился слишком уж резко для человека, пытавшегося казаться спокойным. Неестественная улыбка на его губах стала еще шире. Штефану показалось, что Дорн, остановившись, почувствовал облегчение. В общем-то, он разыгрывал спектакль и поневоле стал заложником определенной им для себя роли.
— Это почему же? — поинтересовался Дорн.
— Где ваш помощник? — спросил Штефан. — Где Вестманн?
— Понятия не имею! — ответил Дорн.
— Он вышел во двор, — сказал Роберт и, словно извиняясь, пожал плечами. — Ему захотелось покурить, а мне не нравится, когда в моем доме курят. Думаю, он стоит снаружи возле двери. — Роберт нахмурил лоб. — Хотя прошло уже минут десять.
Он посмотрел на входную дверь. Несколько секунд никто не шевелился, а затем телохранитель Роберта засунул руку за пояс, вытащил пистолет и подошел к двери. Он старался идти так, чтобы его не ранили, если бы кто-то начал стрелять прямо через дверь.
— Будьте осторожнее, — произнес Уайт.
Телохранитель и без советов Уайта был предельно осторожен.
Приблизившись к двери, он встал так, чтобы его тело было защищено стеной, медленно протянул левую руку к ручке двери, повернул ее вниз и, сделав секундную паузу, одним рывком распахнул дверь.
Вестманн стоял со скрещенными на груди руками, прислонившись к косяку. Он, по всей видимости, действительно вышел покурить: у него изо рта торчала недокуренная сигарета с фильтром. Его голова была наклонена вперед. Штефан заметил, что горячий пепел сигареты, упав на отворот шелкового костюма, прожег в нем небольшое черное пятнышко.
Впрочем, это пятнышко уже вряд ли испортило бы костюм: он и без того пришел в полную негодность, так как был залит ярко-красной кровью, все еще вытекающей из перерезанного горла Вестманна.
— О Господи! — прошептал Роберт. — Этого… не может быть!
Он сделал шаг мимо Штефана к двери, остановился и затем сделал еще один шаг, уже более уверенно.
— Назад! — рявкнул Дорн.
Последующие события произошли практически за одну секунду. Телохранитель резким прыжком оказался с другой стороны дверного проема и с треском захлопнул дверь. Дорн обеими руками схватил Роберта за плечи и так сильно дернул его назад, что тот потерял равновесие и упал. Что-то похожее на несильный удар кулака бухнуло в дверь, образовав в ней на высоте головы стоящего человека дырочку и осыпав Штефана и Уайта градом микроскопических горячих кусочков древесины. От коробки двери, находящейся на противоположной стороне комнаты, отлетели щепки.
Штефан испуганно отшатнулся назад, а Уайт, не теряя самообладания, отступил на полшага в сторону. Он выглядел немного встревоженным, но отнюдь не обескураженным.
Второго выстрела не последовало. Тем не менее в доме началась такая суматоха, как будто люди Баркова пальнули через открытую дверь из гранатомета. Роберт испуганно заголосил, словно его ранили, и пополз на четвереньках подальше от двери. Охранник бросился к ближайшей стене и плотно прижался к ней, а Дорн, шагнув вперед, тут же делал шаг то вперед, то назад, словно никак не мог решиться, куда же ему пойти. Даже Уайт наконец потерял остатки своей явно наигранной невозмутимости и, сделав еще один, уже более быстрый, шаг в сторону, повернулся к своему коллеге и крикнул:
— Матт! Назад!
Матт быстро и без единого слова отступил в глубь помещения, на ходу вытащив из кармана пистолет — левой рукой, но не менее ловко, чем правой. Он наверняка испытывал сильнейшую боль от раны, но при этом проявлял такое самообладание, какое Штефан наблюдал только у главных героев американских приключенческих фильмов. Уайт, похоже, и в самом деле умел подбирать себе людей. Штефан невольно пожалел, что Роберт не так тщательно подбирал себе охранников: его телохранитель, стоявший у стены, был хотя и довольно храбрым человеком, но недостаточно ловким. Если бы стрелок на улице действительно захотел кого-то пристрелить, то легко смог бы попасть в этого охранника, как, впрочем, и в Роберта, и в Штефана. Они все несколько секунд были ничем не защищены, предоставляя человеку с оптическим прицелом и твердой рукой прекрасную возможность выбрать себе среди них подходящую цель. Выстрел в дверь был, похоже, всего лишь предупреждением — не таким наглядным, как перерезанное горло Вестманна, но все же достаточно понятным.
И только теперь до Штефана дошло, насколько абсурдными были эти мысли. В самом деле, он спокойно стоял и философски размышлял о достоинствах и недостатках людей Роберта и Уайта, а тем временем на улице полдесятка сумасшедших русских крались через кусты и целились в них из стрелкового оружия — если, конечно, они не приволокли с собой еще минометы и противотанковые управляемые ракеты!
Дорн, похоже, подумал в этот момент о том же самом. Он наконец перестал дергаться взад-вперед и крикнул:
— Отойдите все подальше от двери, черт бы вас побрал! Вы что, хотите получить пулю в лоб?
Штефан, хотя и не стоял прямо напротив двери, послушно сделал несколько шагов в сторону, тут же оказавшись перед окном, выходившим на пятачок между дверью и гаражной пристройкой. Когда он понял свою ошибку, то спокойно отступил назад. У него совершенно не было страха: что-то подсказывало ему, что находившиеся снаружи люди не хотят их убивать.
Пока не хотят.
— Вот ведь дерьмо! — выругался Дорн. — О чем эти идиоты думают? Мы ведь находимся не где-нибудь в Казахстане!
Он резко повернулся к Роберту, все еще стоявшему на четвереньках и вопившему от страха, и прикрикнул на него:
— Да закройте же рот, черт бы вас побрал!
Роберт, смешно ойкнув, замолчал и стал очумело переводить взгляд с Дорна на Штефана и обратно. На втором этаже хлопнула дверь, и Штефан услышал поспешные приближающиеся шаги по лестнице.
— Оставайся наверху! — крикнул он. — И держись подальше от окна!
Шаги Ребекки на секунду стихли, а затем стали так же поспешно удаляться. Она не произнесла ни слова. По-видимому, Штефан был здесь не единственным, кто в свое время прошел курс обучения, как действовать в экстремальных ситуациях. Уайт удивленно поднял левую бровь, но ничего не сказал.
— Спасибо, — поблагодарил Штефана Дорн.
Он нервно почесал подбородок. Его спокойствие и самообладание испарились, и Штефан сомневался, что они вернутся к нему вновь. Быть может, Штефан раньше переоценивал Дорна. А может, и сам Дорн переоценивал себя.
— Черт возьми, откуда здесь появились эти головорезы? — вопрос Дорна не был обращен к кому-то конкретно.
— Вы на полном серьезе об этом спрашиваете? — поинтересовался Уайт.
Дорн пристально посмотрел на Уайта, а тот небрежным тоном продолжил: