Сердце волка
Шрифт:
Штефан еще раз попытался его успокоить. Он вполне мог понять шурина. Роберт находился в таком состоянии, что вот-вот мог потерять рассудок, а потому Штефану нужно было вести себя очень осмотрительно.
— Возьми себя в руки, — как можно спокойнее произнес Штефан. — Скоро приедут врачи.
Роберт что-то провизжал, но Штефан его уже не слушал: он осторожно поднял голову и посмотрел в разбитое окно. Вой сирены раздавался уже совсем близко. Штефан увидел приближающиеся по улице яркие фары и синий проблесковый маячок автомобиля. Полицейская машина, взвизгнув шинами, резко остановилась метрах в десяти или двенадцати от автомобиля наемников и…
…через секунду взлетела на воздух.
Штефан заметил красновато-белую вспышку, метнувшуюся из окна задней двери машины русских, и буквально в то же мгновение полицейская машина превратилась в огромный пылающий факел, от которого во все стороны летели горящие обломки. Ударная волна от взрыва докатилась до дома Роберта. Штефану даже показалось, что он чувствует жар пламени.
Штефан с опозданием на полсекунды нырнул под защиту спинки дивана. Остатки стекол в окнах пронзительно задребезжали. Мелкие обломки взорванного автомобиля посыпались огненным градом в сад и на крышу дома, а где-то по соседству сработали три или четыре сигнализации.
— О Господи! — ахнул Роберт. — Что случилось?
Штефан ничего не ответил: он совершенно растерялся. Он был морально готов к чему угодно, но только не к тому, что у Баркова и его людей хватит ума начать здесь самую настоящую войну. А это в конечном счете означало, что…
Штефану было страшно даже подумать о том, что это означало.
И тут он услышал, как смотревший в окно Дорн издал испуганный возглас, Штефан невольно поднял глаза и снова посмотрел в окно.
То, что он увидел, заставило его замереть.
Полицейская машина пылала вовсю, отбрасывая мечущиеся красновато-белые отблески, от которых во тьме ночи плясали жуткие причудливые тени. Эти отблески были такими яркими, что у Штефана на глазах выступили слезы. Автомобиль русских теперь казался поблескивающим призрачным существом, контуры которого сливались с ярким ореолом пожара. Тем не менее Штефан заметил, как открылась правая передняя дверь машины русских. Из нее вынырнула стройная фигура, которая не спеша обогнула горящую полицейскую машину, причем так близко от нее, что Штефан невольно удивился, как этот человек может выносить столь сильный жар. А еще Штефан увидел на плече у этого наемника какой-то предмет, похожий на толстую трубу длиной около метра.
Едва до Штефана дошло, что это такое, как внутри трубы сверкнула яркая вспышка. Дорн успел отчаянно крикнуть: «Ложись!» — и повалиться на пол.
Штефан тоже бросился на пол, перевернулся и увидел, как над ним мелькнуло что-то яркое.
Ракета пронеслась через комнату, пробила тонкую перегородку и разорвалась в соседнем помещении.
Эффект от взрыва был просто умопомрачительным.
Похожий на раскат грома жуткий грохот потряс дом до самого основания. Перегородка полностью развалилась и осыпала комнату градом обломков, кусками загоревшихся обоев и просто горячей пылью. Стекла в комнате, которые еще были целы, разлетелись на кусочки. Ударная волна опрокинула мебель и разбросала лежавших на полу людей в разные стороны. Грохот и жар были просто неописуемыми. Штефан, которого ударной волной с силой отшвырнуло под окно, заорал от боли, закрыл лицо руками и едва не потерял сознание. Несколько раскаленных мелких осколков кирпичей угодили ему в голову и в грудь. Тем не менее он успел заметить, что Роберт закричал: он шевелил губами, однако звук его крика потонул в грохоте падающих обломков.
Из облака пыли вынырнула фигура в горящем плаще — это был Уайт. Он пронзительно вопил, но у него все-таки хватало самообладания хотя бы попытаться стащить с себя горящую одежду. Однако ему очень мешала его раненая рука. Языки пламени, которые поначалу охватили его плащ лишь на спине, теперь распространились уже и на левый рукав и плечо и даже пытались укусить его за лицо.
Штефан поднялся на ноги, подскочил к Уайту и ухватился обеими руками за его плащ. Ткань начала рваться, словно это была бумага. Не чувствуя особого сопротивления, Штефан разорвал плащ на части, отшвырнул горящие куски материи в сторону и поспешно утащил Уайта под прикрытие стены.
— Что произошло? Вы сильно ранены? Где Матт? — выпалил Штефан на одном дыхании.
Уайт покачал головой, что, по-видимому, было ответом на все три вопроса: он толком не знал, что произошло; он не сильно ранен; его коллеги уже наверняка не было в живых. Через долю секунды Уайт открыл рот и начал что-то говорить, но его слова тут же утонули в грохоте автоматной очереди. Пули забарабанили по обломкам перегородки и опрокинутой мебели, но все они легли далеко от Штефана и Уайта.
Уайт провел ладонью по лицу, чтобы вытереть кровь. Его левая щека была серьезно обожжена.
— Уж в чем-чем, а в настойчивости этим парням не откажешь, — заметил он.
Снова раздалась короткая очередь из автомата, но на этот раз пули стукнулись о стену и оконную раму прямо над их головами. Уайт невольно втянул голову в плечи.
— Они пристреливаются, — сказал он с отчаянием в голосе. — Где мое оружие?
Его рука юркнула туда, где должен был находиться карман плаща, но тут он, по-видимому, вспомнил, что его плащ валяется, разорванный на части, в другом конце комнаты. Он стал искать его взглядом, однако Штефан решительно покачал головой.
— Даже и не пытайтесь, — произнес он. — Они тут же сделают из вас решето.
Уайт засмеялся.
— Ну что же, врач говорил, что моим легким нужно побольше свежего воздуха. Хотя, наверное, он имел в виду какой-нибудь другой способ.
Штефан окинул комнату встревоженным взглядом. В помещении за разрушенной перегородкой вовсю полыхал огонь, да и вокруг них было множество маленьких очагов пожара, которые могли быстро разгореться, если их своевременно не потушить.
— Где же ваши приятели? — спросил Уайт.
— Полицейские? — Штефан покачал головой. — А какой от них толк? Эти головорезы и их отправят на тот свет.
— Я не про полицию, — поправил его Уайт.
Штефан понял, кого имел в виду Уайт, и гневно уставился на американца.
— Они мне не приятели! — резко сказал он. — И вам лучше надеяться на то, что вы их больше не увидите. Вы разве не поняли, что здесь произошло?
— Да нет, понял, — ответил Уайт теперь уже совершенно серьезно. — Мне просто очень трудно в это поверить.