Сердце Ворона
Шрифт:
Рамус вздохнул. Он не понимал насилия и никогда в жизни не желал причинить кому-то вред.
Последнее покушение на жизнь Мойдарта может обозлить многих варлийцев. Вполне вероятно, что Эльдакр ожидают непорядки и кровопролития, за которыми непременно последуют новые аресты и казни.
Бремя печали почти физически легло на его плечи.
Тридцать два года назад его собственного отца повесили за кражу овцы. Овцу он не крал, а истинного преступника установили некоторое время спустя. В качестве компенсации ущерба и извинения за ошибку правитель Гориазы прислал пять фунтов золотыми монетами. Часть денег семья
В ночь казни Аборайна за Рамусом пришли солдаты и проводили его к правителю.
— Ты жаждешь мести? — спросил повелитель Гориазы.
— Нет, сир.
— Но ты ненавидишь меня?
— Я ни к кому не испытываю этого чувства, сир. Мой брат заслужил смерть своей грешной жизнью. Мой отец умер незаслуженно. Но его смерть была ошибкой, а не чьим-то злым умыслом.
— Знаешь, почему ты здесь?
— Вы стараетесь решить, не будет ли благоразумно убить и меня, сир.
— Ты очень спокоен, молодой человек.
— Я не могу помешать вам убить меня, если вы того пожелаете.
Какое-то время правитель сидел молча, задумчиво глядя на юного аптекаря. Потом он глубоко вздохнул:
— Я не убью тебя. Но я не могу допустить, чтобы ты жил в моих пределах. Возможно, когда-нибудь ты откроешь ненависть в своем сердце, а если нет, то я все равно буду думать об этом. Я дам тебе денег, и ты уедешь отсюда. Итак, куда ты направишься?
— Мне всегда нравились горы, сир.
— Тогда пересеките море, мастер Рамус, поезжайте на север и найдите себе дом в горах Друаха. Мне говорили, что там очень красиво.
— Я так и сделаю, сир. Благодарю вас.
— Не надо благодарить человека за то, что он противостоит злу. Желаю всего хорошего, мастер Рамус.
— А я вам.
Громкий крик прервал воспоминания старика. Рамус поднялся с кресла и закрыл дверь хранилища.
Наступила тишина.
Мулграв натянул поводья и повернулся к озеру Старых Холмов. Вода поблескивала в лучах послеполуденного солнца, острые пики западных гор, как в зеркале, отражались в неподвижной глади. Созерцание озера успокоило его.
— Наша жизнь такая короткая, — сказал он, обращаясь к Гэзу Макону. — Мы приходим в этот мир всего лишь на мгновение и исчезаем навсегда.
— Почему вы говорите об этом с улыбкой? — спросил юноша, останавливая своего прекрасного золотисто-пегого мерина рядом с гнедым учителя фехтования.
— Человеческое зло легче переносить, зная, что оно недолговечно, — ответил Мулграв.
— Если это так, то получается, что и человеческое добро тоже недолговечно.
Мулграв усмехнулся:
— Что ж, это уже предмет для диспута, сир.
Улыбка исчезла с его лица. Подувший с озера холодный ветер взметнул полу серого плаща всадника. Конь Гэза нервно попятился, и юноша поспешно успокоил его. Менее умелый наездник, наверное, свалился бы на землю.
— Хорошо управились, сир.
— Он немного норовистый.
Гэз наклонился и погладил мерина по золотистой шее. Некоторое время оба всадника молчали. Мулграв снова перевел взгляд на сияющее озеро.
— Почему
Его спутник вздохнул. Разговор мог пойти в неведомое и опасное русло.
— Я хотел сказать вам, сир, что горжусь тем, как вы вели себя прошлой ночью. Вы столкнулись с вооруженными людьми. Вы не убежали. Вы спасли жизнь своему отцу. В этом нет никаких сомнений.
Гэз Макон покраснел:
— Я воровал уголь.
Мулграв неожиданно выругался и, резко повернувшись, взглянул в лицо молодому человеку:
— Вы настоящий мужчина, Гэз. Вы можете стать великим. Не позволяйте людской злобе изменить вас.
— Мне бы хотелось знать, почему он меня ненавидит, — ответил юноша. — Но нам нельзя говорить об этом. Мойдарт олицетворяет собой закон. Если ему донесут о ваших словах, вас запросто повесят.
— Да, сир, это верно. — Мулграв рассмеялся. — Вы не первый, кто предупреждает меня на этот счет. Правда означает смерть. Что ж, вперед, давайте найдем нашего аптекаря. — Он пришпорил гнедого.
— Пора прокатиться! — крикнул Гэз Макон и взял с места в галоп.
Пегий конь молнией понесся вдоль берега озера. Мулграв направил своего гнедого за ним, надеясь, что скачка поможет сбросить с плеч бремя тяжелых мыслей.
Гэз свернул влево и устремился к поваленному дереву. Мулграв испугался. Конечно, мерин вполне способен преодолеть это препятствие, но кто знает, что окажется за ним. Острые камни, кроличья нора или торчащие из-под земли корни? Конь может сломать ногу. Мулграву приходилось видеть жертв таких нелепых падений — одни калечили себя, другие погибали, Он видел распростертые тела, перебитые спины и сломанные руки и ноги. Пегий птицей взлетел над деревом. Мулграв затаил дыхание. Ему казалось, что золотистый конь повис в воздухе, что время остановилось. Но мерин перелетел через барьер, легко приземлился и поскакал дальше, Гнедой не отставал. Перелетая через дерево, Мулграв увидел, что упавший ствол раздавил несколько молодых побегов, торчавших теперь из земли наподобие копий. Гнедой, как и пегий, перепрыгнул через них. Разъяренный Мулграв подъехал к юноше:
— Вы видели сломанные деревца?
— Да.
— Какая глупость! Вы же могли погибнуть!
— Да, мог. — Юноша пожал плечами. — Но вы же сами сказали, что наша жизнь мимолетна и не имеет большого значения. Так что…
— Ваша жизнь важна для меня, сир! И я не хочу, чтобы вы рисковали без необходимости в силу пустой бесшабашности.
Гэз покачал головой:
— Дело не в пустой бесшабашности. Мне нужно было сделать этот прыжок.
— Почему?
Юноша ответил не сразу. Подавшись вперед, он провел ладонью по шелковистой белой гриве своего прекрасного коня. Мулграв почувствовал, что его подопечного что-то печалит. Гэз поднял голову.
— Прошлой ночью, вернувшись в свою комнату, я не смог уснуть. Меня била дрожь. Я испытал страх, которого не испытывал никогда раньше. Вы похвалили меня за то, что я спас жизнь отца. Да, я это сделал. Но сделал инстинктивно, а не потому, что мной двигала смелость. Понимаете? Страх пришел позже, а вместе с ним сомнение. Я был на пороге смерти. Если бы я снова оказался в подобной ситуации, повел бы я себя так же? Или поступил бы иначе? Не победил ли бы меня страх? Может, я бы убежал? Или забился в угол и разревелся, как ребенок?