Сердечный водоворот
Шрифт:
– Но тебе ведь дороги не кассеты с записями, а ассоциации, связанные с музыкой Азнавура, его голосом, правда?
– Да, наверное, – согласилась я.
– С этим нет проблем. На любой сайт зайди и слушай. Или скачай и слушай.
Никакого желания продолжать разговор у меня не было.
– Ты прав. Нет никаких проблем.
– У меня есть тост, – сообщил Бирюков, сворачивая с печальной темы. – Давай выпьем за меня. Я надежный, добрый, верный и щедрый. Поэтому я здесь.
Про себя я отметила, что в этом списке не оказалось прилагательного «умный».
Со
– За тебя.
Когда пельмени были съедены, Аркадий задал вопрос, на который я и сама хотела бы знать ответ:
– Что ты собираешься делать?
– Нанять тебя, чтобы ты мне сказал, что я теперь должна делать,– не задумываясь о последствиях, брякнула я.
– Это я и хотел тебе предложить.
У меня вытянулось лицо.
– А как насчет адвокатской этики? С каких это пор один и тот же законник работает на истца и ответчика одновременно?
– Я разорвал договор с Ухватовой и вернул ей аванс. Теперь я весь в твоем распоряжении. – Аркадий улыбнулся, демонстрируя два ряда крепких зубов. – Днем, и если хочешь, ночью.
– Это и есть твое деловое предложение? – перепугалась я. – Мне твои услуги не по карману.
– Оплатишь мои услуги после того, как мы выиграем дело.
– А мы выиграем?
– Ася, – торжественно объявил Аркадий, – забыл добавить: лучшего специалиста по административному праву тебе не найти.
И я склонилась к мысли, что Аркадий Бирюков – мой ангел-хранитель.
Правда, у моего ангела-хранителя имелся серьезный недостаток – он страдал инфантильной жаждой одобрения.
Валериана и пустырник вкупе с шампанским сделали свое: свернувшись клубком на мягком уголке, я перестала поддерживать разговор. Бирюкова это нисколько не смущало.
Он разглагольствовал о сильных и слабых сторонах обороны противника, составлял исковое заявление, выстраивал линию защиты до тех пор, пока я ни всхрапнула. Только после этого адвокат, наконец, заткнулся.
Проснулась я от того, что затекли ноги. Я огляделась, обнаружила на себе плед и не сразу сообразила, где я и почему не в собственной постели. Вспомнила, что заснула, когда в гостях у меня был Бирюков, и вскочила с дивана.
За окнами брезжил рассвет.
Выглянув из кухни, я увидела своего гостя.
Он сидел за моим компьютером и распечатывал на принтере какие-то документы. Неслышно подойдя сзади, я заглянула через его плечо.
В открытом вордовском документе заглавными буквами было набрано: «Корсакова Ася Валерьевна», а также место моей прописки и данные паспорта.
– Аркадий Степанович, ты рылся в моей сумочке? – Адвокат не уставал меня удивлять.
– У нас нет времени, – не оборачиваясь, отозвался Аркадий Степанович,– пришлось поискать твой паспорт. Зато у меня все готово, можешь читать и подписывать иск. – Он протянул мне распечатанные листы.
Я представила, какая жизнь у меня начнется в промежутках между заседаниями суда и поиском денег и со стоном закрыла глаза.
– Аркадий Степанович, я не хочу тратить силы и время на споры и суды. Может, мы решим с Ухватовой полюбовно? Какую ссуду она взяла? Может,
– Я только за. Но как говорят древние, si vis pacem, para bellum. Хочешь мира, готовься к войне. Ты же не только аренду выплачивала, – напомнил Аркадий Степанович, – ты офис в рассрочку выкупала. Нам надо собрать все доказательства того, что большую часть суммы ты уже выплатила. Если Наталья откажется от сделки, мы передадим дело в суд. И суд вычтет из выплаченной суммы среднерыночную стоимость аренды, остальное заставит Наталью вернуть. Когда у меня на руках будут все доказательства, я смогу убедить ее, что ей не выгодно доводить дело до суда. Дай мне договор аренды офиса и банковские выписки. Это все, что мне от тебя нужно.
Разумеется, я была не согласна с Аркадием.
Старая русская пословица гласит: «против лома есть другой лом». Ухватова тоже наймет адвоката, и мы дойдем до Гаагского суда назло друг другу. «Встречусь с Натальей и поговорю. В конце концов, мы с ней женщины и должны поддерживать друг друга», – думала я, слушая Бирюкова.
– Я все сделаю сам, ты можешь вообще ни о чем не беспокоиться, – продолжал внушать мне Бирюков.
– Аркадий Степанович, иди домой, – попросила я и посмотрела на своего защитника так, как смотрел на меня Сойер, когда выпрашивал лакомство.
Адвокат оказался упрямым, как ишак.
– Дай мне договор аренды.
– Договор у меня в сейфе на работе. И вообще, я тебя еще не наняла, – юлила я.
– Какие проблемы, сейчас и найми.
Он протянул мне еще один документ – это был адвокатский договор.
– Давай потом как-нибудь, я сейчас плохо соображаю, – все еще отбивалась я.
Никаких причин доверять Бирюкову у меня не было. Несколько дней назад я вообще не знала этого человека.
Аркадий расстроился:
– Ася, в чем дело? Я не возьму с тебя гонорар. Это благотворительная акция, – заверил он меня.
Кто же откажется от халявы? И я поступилась собственными принципами:
– Ну, если акция…
Мы поставили подписи под документом, Бирюков заверил их личной печатью и отбыл. А я поймала себя на мысли, что все-таки нашла, на кого переложить свои заботы. Бирюков, конечно, чужой человек, но так даже лучше: когда он все уладит, я оплачу его работу и ничем не буду обязана.
Забегая вперед, скажу: моему замыслу суждено было погибнуть «с размахом», в точности, как у Шекспира.
…После работы я обнаружила на лестничной площадке Аркадия Степановича.
Встретил меня Бирюков возмущенной тирадой:
– Где тебя носит? Никакой ответственности перед животным!
– Ты мне еще иск предъяви за жестокое обращение с ним, – огрызнулась я.
Этот наглый, зацелованный пес умел манипулировать людьми и играть на публику. Вот и сейчас прикинулся несчастным и завыл, услышав за дверью голоса.
– И почему телефон отключила? – приставал Аркадий Степанович.
Для мужчины, которого я знала всего несколько дней, он вел себя слишком по-хозяйски.