Серебро закамское
Шрифт:
Гулкое ночное эхо разносилось вокруг и, казалось, должно было разбудить всю деревню, но она как будто вымерла.
Наконец в доме, у которого стояли всадники, появился отблеск зажженной керосиновой лампы. После недолгих переговоров хозяин впустил незваных гостей. Они не церемонились с ним и, пригрозив донести исправнику, стали расспрашивать о найденном кладе.
Крестьянин клялся и божился, что у него остались от клада только крохи и что два раза приезжали по ночам разные люди, которым он продал почти все имевшиеся у него вещи.
— Обмануть хочешь, паршивый пес? — схватил его за грудки здоровенный мужик. — Или хочешь отведать кутузки?
Крестьянин струхнул, так как больше всего в жизни боялся полицейских и тюрьмы. Не сопротивляясь больше, он пошел к своему последнему тайнику, вырытому во дворе под углом хлева, и достал завернутые в чистую тряпку три серебряных сосуда, похожих на большие кружки, и серебряные шейные гривны, каждая из которых имела не меньше фунта веса.
Один из приезжих взвесил на безмене все принесенные вещи и небрежно протянул крестьянину несколько мелких ассигнаций. После этого трое неизвестных сели на коней и ускакали.
Слух о ночном визите дошел до волостной управы. Началось расследование. Во время следствия крестьянин Егор Зубов рассказал, что в середине мая 1853 года он пахал свое поле, расположенное за рекой Иньвой на низком пойменном берегу. Ему помогали боронить двое ребят, его племянников. Один из них шел за бороной и вдруг возбужденно закричал, подзывая дядю к себе. Егор Зубов увидел, что борона зацепила какое-то колечко, приделанное к большой крышке из светлого металла. Позади крышки был виден след, оставленный ею на пробороненной земле.
Крестьянин пошел по этому следу и нашел место, в котором она была вывернута из земли. Он разгреб землю руками — и перед глазами появилось серебряное ведро средних размеров, наполненное доверху землей. В ведре лежало несколько аккуратно уложенных серебряных сосудов. Сверху находился узкогорлый кувшин с гранеными боками.
Под ним стояло шесть серебряных кружек разных размеров, с ручками сбоку. На самом дне ведра лежал большой серебряный ковш с длинной ручкой. В пространстве между сосудами и стенками ведра было поставлено семь серебряных шейных гривен.
Пока Зубов вынимал серебряные сосуды из ведра и вытряхивал из них землю, ребятишки, помогавшие ему боронить, восхищенно таращили на них глаза. Груда серебряных вещей так и сияла в лучах утреннего солнца. Зубов строго-настрого наказал племянникам не болтать в деревне о находке клада и отнес его домой.
С этого времени его жизнь была наполнена тревогой и страхом. Он боялся и возможных грабителей, и начальства, которое могло наказать за утайку клада. Брат посоветовал спрятать клад в нескольких надежных тайниках, и Зубов вырубил два из них в стенах своего дома, а один вырыл во дворе под углом хлева. Слухи о находке все же расползались, и Зубов, обходивший по утрам свой дом, замечал следы чужих ног на огороде.
Как-то ночью к нему приехали несколько всадников. Они заставили Зубова продать им за бесценок часть клада.
Ночные визиты повторялись еще два раза. Кто были его ночные гости, Зубов не знал.
Акинфий Боярских приводил в донесении и другой случай нерасторопности губернских властей. Однажды к земскому начальнику в селе Кудымкаре пришла плачущая женщина и рассказала о находке большого клада серебряных вещей, весившего не меньше пятнадцати килограммов. По ее словам, она продала клад местной торговке за двести семьдесят рублей, но та обманула ее, заплатив только часть суммы. Начавшееся следствие не принесло результатов.
Вещи исчезли.
По словам Боярских, приписанным в конце донесения, среди местного населения ползли слухи о том, что к скупке древнего серебра причастны люди Строгановых. Проверить эти слухи было почти невозможно. Кто решился бы дать показания против всесильных землевладельцев?
Сами Строгановы не скрывали, что их коллекция древних серебряных сосудов в петербургском дворце пополнялась то одним, то сразу несколькими драгоценными сосудами.
Все началось с серебряного кувшина.
Весенним утром 1750 года крепостной крестьянин графа Строганова пахал поле неподалеку от маленькой деревушки Слудки, затерявшейся среди лесов на берегу Камы. Вдруг плуг подскочил в земле, вывернув из нее большой кувшин из светлого металла. Один выпуклый бок кувшина был проломлен ударом плуга, но другой уцелел, и сцена, изображенная на нем, вызвала у бедного крестьянина такую оторопь, что он перекрестился. На кувшине была изображена в полный рост молодая красивая женщина в прозрачной одежде, с наброшенным на плечи тонким покрывалом. У ее ног видны фигурки детей.
Весть о находке дошла до управляющего имением, и серебряный кувшин был отправлен владельцу этих земель в Петербург.
В середине восемнадцатого века многие отпрыски знатных русских семейств устремились на обучение в Париж. Не миновал его и молодой барон Строганов, не забывший прихватить с собой из Петербурга необычный кувшин, найденный у деревни Слудки. Европа была охвачена страстью к собиранию древностей, особенно ценились предметы искусства античных народов.
Барон размышлял про себя, что серебряный кувшин, может быть, ничем не хуже античных древностей. Если его надежды оправдаются, то в парижских салонах ему обеспечена слава настоящего знатока.
С самого начала все складывалось для барона весьма удачно. Кувшином заинтересовался сам президент Французской академии Де Бросс, сопроводивший свою статью о замечательном предмете точным рисунком. Предусмотрительность Де Бросса оказалась не напрасной, так как кувшин вскоре исчез в буре событий Французской революции.