Серебряная осень
Шрифт:
— Держитесь, попробуем проскочить на скорости, — процедил Юрка, а я, зажав карабин меж ногами, вытащил ТТ — на высокой скорости надо держаться, с карабином несподручно. Маша вцепилась в поручень напротив сиденья обеими руками.
Краснота сгущалась, понемногу переползая вправо. Второй датчик, что характерно, молчал — нечисть не всегда даёт физическое движение. Вот и сама военчасть — прямо перед ней большая площадка, скорее всего бывшее кольцо автобусного маршрута, если судить по бетонной коробке остановки. Заломило виски — не головная боль, а словно жуткое давление. Из–за высокого забора хорошо видны верхние этажи зданий — как новенькие,
Собственно, проблема воинской части была как раз в том, что она давала эту жуткую давящую ауру и при этом выходила почти вплотную к дороге — что называется, попробуй проскочи. А вот какого чёрта она выглядит так, словно нет разрухи — никто не знал. Из тех, кто рискнул сюда выбраться, ожидаемо никто не вернулся. И не объехать — территорию занимает неслабую, упираясь в насыпь железной дороги, и объезды давно заросли.
— Что это, — пробормотала Маша, зажимая одной рукой висок.
— Держись, Маруся, прорвёмся, — заорал Юра. У меня в глазах стояла чернота, голова, казалось, вот–вот взорвётся. Ворота части с КПП — закрыто, никакого движения… или не разобрать? Шар–датчик уже густо–малиновый, «козелок» скачет по ухабам, что твой козёл. Ощущение, будто не раннее утро, а тёмная ночь…
И — отпустило. Отпустило рывком, когда мы отмахали от военчасти метров на двести, уже перед первыми домами соседней деревеньки Горка, обычной и заброшенной, как и дома на набережной. Юрка ничего, нормально, а вот Маша вся бледная. Ну ещё бы! Такое не каждый взрослый мужик выдержит.
— Ну что, Маруся, не передумала? — не выдержал я. Но Маша упрямо крутнула головой:
— Нет! Едем.
С характером девчонка. Это, наверное, хорошо…
Я повертел ТТ. Останусь, пожалуй, с ним — не вся нечисть осталась позади. В Порогах тоже может быть весело — деревенька та ещё. Дикая.
На вид Пороги были совершенно безобидными — ну, деревня и деревня, дорога проходит её насквозь, прямая, как стрела, хоть и ожидаемо раздолбанная — хотя до таких ям, как нам позавчера устроил водяной или кто–то из его «подручных», никогда не доходило. Говорят, что не доходило — народу здесь ездит немного, это вам не маршрут на Гидрострой.
Проблема была чисто психологической, за что деревня и получила прозвище «дикая». Она постоянно меняла свой вид — в прямом смысле. Деревья и дома перемещались, дворы то выстраивались в ряд, то разлетались «каменкой», то казалось, что в деревне кипит жизнь — люди чуть ли руками не махали путникам, зазывая в гости, то дома все как один превращались в руины. Все одновременно могли вспыхнуть, на дороге могла появиться стая собак, можно было ехать и всё время видеть рядом с собой один и тот же дом…
Колдуны никакого конкретного вердикта по Порогам не выдавали. Аномалия, и всё тут. Что–то вроде эффекта от ЛСД — глюки в ассортименте. Впрочем, как рассказывал мне один приятель, давно, ещё в общаге, в «том мире» — привыкание к наркоте типа ЛСД чисто индивидуальное, психологическое. Кого и при долгом употреблении не вставит, а кто–то с катушек съедет при первой же попытке.
Вот уж не знаю, со знанием дела он это говорил или нет — предполагаю, что да, травку он покуривал знатно, да и куда–то на Карельский перешеек за «грыбочками» выбирался периодически — но с этой деревенькой творилось нечто подобное. Потому она и стала страшилкой — никакой защиты в Колледже то ли не нашли, то ли и не искали. А те, у кого нервы покрепче, просто предпочитали проскочить Пороги
— Ну что, берегите пенсне, Киса, — процедил Юрик. — Серый, ты рассказал Марусе о том, что впереди?
— Не успел. Ты ж сам её с собой потащил, — я не выдержал, таки огрызнулся. Впрочем, приятель, судя по всему, не собирался заморачиваться:
— Тогда закрывай глаза, Маруся. Иначе щас сама из машины выпрыгнешь.
— То есть?
— Не верь глазам своим… Тут всё неправда.
Горку проехали. Машина шла со средней скоростью — открытое пространство перед Порогами оказалось разбитым, но не сильно.
«Дикая деревня» приближалась. На вид сегодня как настоящая (хотя что я выпендриваюсь, я тут всего второй раз, обычно вижу её максимум с противоположного берега, она ж как раз напротив пристани Гидростроя) — два ряда домов по обе стороны дороги.
— Нечисти нет, — доложила Маша, глядя на шарик. Голос прозвучал неуверенно — ну да, все говорят, что нечисти тут не чувствуется, причина аномалии совершенно иная. Почему я сейчас взял «серебряный» пистолет? А сам не знаю, как раз для лишней уверенности, наверное.
— Нету, нету, — кивнул я. — Юр, ты как?
— Нормально, — отмахнулся ОМОНовец.
Вот и первые дома. Скорость километров тридцать, дорога почти ровная — так, потряхивает слегка. Дома выглядят как обычно, вон мелькнул кто–то в окне, вон во дворе женщина бельё развешивает… Нормальная деревня, словно никакой аномалии. Неужели проедем спокойно?
— Я будто… у себя… — пробормотала девчонка. Действительно, всё хорошо, даже травой пахнет.
Это произошло, когда до крайних домов деревни оставалось метров сто, не больше. Справа наперерез машине бросилась здоровенная собака с обрезанными ушами — кавказец или что–то вроде того, и стоило мне и Маше на секунду отвлечься — как слева прямо под колёса метнулся ребёнок, на вид лет шести, не больше. У меня нервы сравнительно крепкие, но и то внутри всё словно рухнуло в пропасть — бывает такое, когда тело продолжает двигаться вперёд, а мозг больше всего хочет оставаться на месте… Маша завизжала.
Спокойным остался лишь Юрка — у него ни один мускул на лице не дрогнул, даже когда два тела разлетелись в стороны — иллюзия, конечно, не было даже ни малейшего толчка, машина прошла сквозь привидений, как горячий нож сквозь масло. Маша, бледная как мел, обернулась к ОМОНовцу, вытаращила глаза… и я еле успел сзади ухватить её за шиворот куртки — она уже была в прыжке, пытаясь выскочить из машины прямо на скорости. Что это с ней?
Девчонка оглянулась на меня — в глазах её был не просто страх, а ужас. Извернулась и вцепилась зубами в мою руку. Неужто крыша поехала? Бросив ТТ на пол, я прижал его ногой — не хватало ещё, чтобы вылетел на кочке! — и отвесил девчонке подзатыльник. А что ещё делать!
«Козелок», подпрыгнув ещё пару раз, миновал последние дома «дикой деревни». Маша обмякла у меня в руке — похоже, стресс оказался слишком велик. С чего она на меня набросилась?
Отъехав метров на сто, Юрка притормозил — мотор не глушил, конечно. Посмотрел на Машу, потом на меня:
— Обосрались?
Не то слово… Он и сам бледноват. На лицо Маши пятнами возвращался румянец — вообще белое лицо с зелеными волосами смотрится оригинально, девчонка сейчас сама любую нечисть напугает. Она переводила взгляд то на меня, то на Юрку, явно не понимая, что произошло.