Серебряная Птичка
Шрифт:
Брату можно и другую красотку присмотреть. Почему нет? Они пока при деньгах. Будет потом лишняя служанка. Они на самом деле все нелишние. Или за кого-то из своих людей можно будет отдать. Всем придется устраиваться в том Дьямоне, многие заведут семьи.
Но пока Сайгур помалкивал.
Старуха сидела на кошме в самом конце ряда, и была она не такой уж старой. Одетая в лохмотья, худая, с безучастным взглядом. Темные волосы наполовину седые, но между ней и рыжей внучкой было заметное сходство. Знахарка? Знахарки многие по малому колдуют, и выглядят они всегда бойчее. Купец, что её продавал, быстро подошёл, назвал цену – дёшево.
Фай присела возле старухи на корточки и обняла её, заговорила на своём, с опаской оглядываясь на Найрина. Старуха подняла голову, посмотрела на них всех по очереди.
– Ты говорил, у неё внуки. Кто ещё кроме девчонки? – спросил Сайгур Клая.
– Мой брат Тиннур, – ответила вместо него Фай, – его продали. Его заставят драться для потехи.
– Это где так? Тут, в лагере?..
Да, устраивали драки, делали ставки. Тут немеряно сброда. Но Законы… Драться для публики можно, если ты циркач.
– Мой брат учился драться, чтобы стать пахтаном, – добавила Фай.
– Это богатыри по-ихнему, могучие люди, герои, – поспешил пояснить Клай.
– Его купили в цирк, что ли?
Девушка смотрела непонимающе. Так или иначе, дело сделано, парня купили.
– Его увезли, – добавила Фай. – Сегодня утром.
Значит – ищи ветра в поле.
– Что ты умеешь? – Сайгур тронул старуху за плечо.
Торговец сунулся было вмешаться, но Сайгур так глянул, что тот отшатнулся. Старуха качнула головой.
– Ничего.
– Умеешь лечить болезни? Раны? Заговаривать боль?
– Ничего.
Фай умоляюще посмотрела на Найрина.
– Она здорова? – Сайгур поглядел на торговца.
Тот опять подскочил и закивал, и принялся уверять, что женщина здорова как ослица и так же упряма. Но ведь благородный господин знает, как справляться с упрямцами? Есть заклятья для этого на худой конец, можно купить…
– Ничего, – повторила старуха, словно других слов не знала.
А потом сказала что-то на непонятно, поглядев на внучку.
– Бабушка говорит, что если ты спасёшь жизнь сына её сына и сделаешь его воином, то она будет целовать тебе ноги и сделает всё, что пожелаешь, – перевела Фай.
– Я скорее от тебя что-то пожелаю, чем от этой старой вороны, – хмыкнул Сайгур. – Ладно, я пошутил. Что она сделает для меня за дочь своего сына? Ты ведь дочь сына, девочка?
Старуха бросила несколько слов и отвернулась. Причем не стала дожидаться, пока внучка переведёт – значит, язык понимала.
– Она не станет стараться из-за никчёмной девчонки, – пояснила Фай. – Господин… Купите её, пожалуйста, господин!
Найрин улыбнулся понимающе. Клай делал из-за его спины какие-то знаки. Ладно уж, эта так называемая знахарка стоила грош. Сайгур отсчитал деньги и бросил купцу, не торгуясь. Её не стали ставить на колени, но остальные ритуальные действия исполнили – ошейник и плеть, которой Сайгур тоже бить не стал, только коснулся.
– Отведите обеих к палаткам, – велел он. – Да, и про мальчишку узнайте, куда его забрали, сына сына и великого пахтана. Сколько лет твоему брату, девочка?
– Четырнадцать, господин.
Ага, мальчишка. Не пахтан пока, будущий разве что. Но все равно, можно и забрать себе этого будущего. Если найдётся.
Сайгур ушёл, прихватив с собой Клая. Найрин отвел женщин. Старуха молча села у палатки на кошму, а Фай, поотстав, двинулась за Найрином.
Он слышал, что она идет, хотя девушка двигалась тихо. Найрин был и охотником, и тренированным бойцом, и слух его не подводил. Он зашел в палатку, Фай – следом, полог упал, отгородив их от всего. Тогда Найрин обернулся.
– Чего ты хочешь?
– Мой господин… – не глядя на него, девушка сбросила с плеч уже развязанную рубаху и мягко опустилась на колени. – Мой господин?..
Он думал о другом, поэтому немного удивился. Поморщился.
– Нет, Фай. Этого не нужно.
Точнее, не отрицал возможность лечь с рабыней, даже наоборот. Но присмотреться ведь надо хотя бы. А пока ему хотелось сменить сапоги, затем в палатку и пришёл.
Девушка поспешно поднялась и принялась развязывать юбку. При этом она побледнела и прикусила губу, и смотрела в сторону…
Он проследил за её взглядом. Там на сундуке лежала его короткая плеть, сплетенная из тонких кожаных полос. И этот её взгляд, глаза широко раскрытые, наполненные покорным страхом…
Найрин понял. Догадался. Вот уж не ожидал.
Он решил, что она ему себя предлагать пришла. Соблазнять. А тут другое.
– Прекрати, Фай, – сказал он жестко.
Она замерла, уронила руки, которые вдруг задрожали.
Найрин подошёл, подхватил завязки юбки и сам затянул. Спросил:
– Чего ожидала, дурочка? Плетей? Потому что придержал их на торге? – он о таком слышал.
Обычай, какой-то очень старый и имеющий свои объяснения. Но им не нужный.
Они кивнула.
– Что, кто-то так обращался с тобой?
Снова быстрый кивок.
– Прежний хозяин? Или он был не один? – Найрин говорил негромко, серьезно. – За что тебя били плетью?
Надо было уточнить. И ещё он мягко провёл пальцем по щеке девушки. По правде говоря, был сбит с толку этой смесью чувств, которые вдруг обрушились. Охотно отходил бы той плеткой купчишку, что продал Фай. Наказывают за провинности. Любые другие цели вызывали отвращение.