Серебряная рука
Шрифт:
В зале установилась тишина, нарушаемая мерными ударами тарана по двери. От Братьев Елей остались только серый пепел да сладковатый тошнотворный дым.
Вспыхнули стяги, и вскоре огонь перекинулся на деревянные брусья перекрытий. Защитники не замечали пламени. Собравшись у входа, они ждали гулегов.
У каждого из воинов, включая Корума и израненного кузнеца-сидхи Гоффанона, в руках были факелы.
Бронзовая дверь прогнулась, заскрипев петлями и засовами.
Меж дверью и стеной появилась щель.
Таран ударил еще раз. Двери вновь протяжно заскрипели.
Сквозь щель Корум видел
Еще удар. Один из засовов лопнул и отлетел в глубину залы, к ногам короля, рыдавшего на своем троне.
Еще удар. Лопнул второй запор. Одна из петель со звоном упала на пол, и дверь стала проседать вовнутрь.
Еще удар.
Бронзовые створы рухнули.
Гулеги изумленно замерли. Из дымной темени королевского замка Кэр-Гаранхира выбежали люди. Каждый из них держал в левой руке факел, а в правой — меч или топор. Люди шли в наступление. Вороной конь Гейнора попятился назад. От изумления Проклятый Принц едва не выронил из рук свой переливающийся меч. Навстречу ему бежали израненные, закопченные, ободранные люди, ведомые вадагом Корумом и сидхи Гоффаноном.
— Что? Вы еще живы?
Корум бежал прямо на Гейнора. Гейнор развернул коня и принялся протискиваться через плотные ряды гулегов.
— Вернись, Гейнор! Сразись со мной! Сразись со мной, Гейнор! — закричал Корум. Гейнор только засмеялся в ответ.
— Я не хочу возвращаться в Лимб. В этом же мире я смогу обрести смерть.
— Ты забываешь о том, что Фой Мьёр умирают. Что если ты переживешь их? Что если они исчезнут, а мир возродится?
Гейнор поскакал прочь. Вооруженные саблями и ножами гулеги нерешительно пошли вперед; их смущало пламя факелов, — в землях Фой Мьёр к огню не привыкли. Они понимали, что огонь не может сжечь их так, как он сжег Братьев Елей, и все же они боялись его и потому не спешили нападать. Гейнор, отъехав на безопасное расстояние, развернул коня и стал наблюдать за происходящим. На каждого из защитников Гаранхира приходилось по десятку гулегов, и все же мабдены стали теснить врагов назад. С воинственными криками и боевыми песнями люди размахивали факелами, тыча ими в лица полутрупов, которые визжа пытались укрыться от пламени.
Гоффанон уже не пел скорбных песен. Смеясь, он закричал Коруму:
— Они отступают! Они отступают! Смотри, Корум, они отступают!
Но Корум не чувствовал особой радости. Он понимал, что теперь их ждет встреча с самими Фой Мьёр.
Он услышал голос Гейнора:
— Балахр! Керенос! Гоим! — кричал Гейнор. — Время пришло! Время пришло!
Гейнор Проклятый направил коня к открытым воротам Кэр-Гаранхира.
— Арек! Бресс! Шренг! Время пришло! Время пришло!
С этими криками он выехал из крепости. Гулеги, решившие, что им отдан приказ к отступлению, понеслись вслед за ним.
Корум и Гоффанон, рыцари и воины Кэр-Гаранхира ответили на это дружным победным ревом.
— Пусть это наша последняя победа, дружище, — сказал Корум Гоффанону, — но я чувствую себя счастливым!
Они стали ждать Фой Мьёр.
Стало темнеть, но Фой Мьёр все не появлялись. Их туманное прибежище стояло на месте. То тут, то там были видны фигурки гулегов и Братьев Елей. Похоже, отвыкшие от поражений Фой Мьёр решили держать совет. Возможно, они вспомнили о Копье Брионак и о Черном Быке Кринанасса, что сокрушил их воинство и убил их товарища. Глядя на то, как бегут из крепости их слуги, они могли решить, что Черный Бык появился и здесь. Крэг-Дон и Кэр-Малод связывались в их сознании с поражениями, и потому они избегали их. Возможно, они решили не подходить и к Кэр-Гаранхиру.
Впрочем, причины, заставлявшие Фой Мьёр медлить, не слишком-то интересовали Корума. Он был рад и краткому отдыху. Убитых следовало похоронить, раненых — поставить на ноги, стариков и женщин укрыть в безопасном месте, воинов и рыцарей, многие из них были женщинами, следовало экипировать как следует, а ворота поставить на место.
— Что-то Фой Мьёр заосторожничали, — задумчиво произнес Гоффанон. — Они трусливы, как шакалы; наверное, поэтому и живут так долго.
— Гейнор тоже последовал их примеру. Насколько я понимаю, бояться меня ему особенно нечего. Он же этого словно и не видит. И все же, я думаю, Фой Мьёр скоро придут сюда, — сказал Корум.
— Честно говоря, я и сам так считаю, — ответил ему сидхи. Он стоял на крепостной стене рядом с Корумом и, нахмурив брови, точил топор.
— Смотри, там какие-то огоньки мерцают, и дымка какая-то странная.
— Я уже это видел, — сказал Корум. — Но что это — не знаю. Думаю, Фой Мьёр готовят нам очередной сюрприз.
— Смотри, — воскликнул Гоффанон, показывая вниз. — К нам едет Ильбрик. Наверное, он увидел, что битва кончилась нашей победой и решил присоединиться к нам.
Корум увидел златовласого гиганта, ехавшего к крепости на своем гордом вороном жеребце. Ильбрик улыбался. В руке он держал меч.
Такого меча Корум еще ни разу не видел. Меч блистал ярче солнца, рукоять его была сделана из чистого золота, а сверкавшее рубинами навершье величиной было с голову Корума. Ильбрик отпустил поводья и приветственно помахал мечом.
— Ты вовремя напомнил мне об Орудиях Света, Гоффанон! Я нашел и сундук, и меч. Вот он! Это — Мститель, меч, которым сражался с Фой Мьёр мой отец. Это Мститель!
Ильбрик подъехал к стенам крепости. Его огромная голова оказалась на одном уровне с укреплением, на котором стояли Корум и сидхи. Гоффанон угрюмо сказал ему:
— Ты немного запоздал, Ильбрик. Битва уже закончилась.
— Опоздал? Разве не этим мечом я очертил кольцо вкруг Фой Мьёр? Теперь они не могут и с места двинуться.
— Так это твоя работа! — засмеялся Корум. — Ты спас нас, Ильбрик! А мы-то думали, что ты нас бросил.
Ильбрика поразили слова Корума.
— Бросил? Ушел с поля битвы, на котором, быть может, в последний раз сошлись мабдены и Фой Мьёр? Нет, маленький вадаг, сидхи на такое не способны!
Теперь уже смеялся Гоффанон.
— Я в тебе не сомневался, Ильбрик! Как хорошо, что ты снова с нами! Как хорошо, что теперь у нас есть Мститель!
— Он не утратил ни одно из своих свойств, — сказал Ильбрик, повернув лезвие так, что оно заблистало еще ярче. — Для Фой Мьёр нет ничего опаснее этого меча. И они знают об этом! Они знают об этом, Гоффанон! Я очертил им огненное кольцо, в котором оказались и — их зловредный туман, и они сами. Без своего тумана они и шагу ступить не могут. Теперь они будут сидеть на месте.