Серебряная рука
Шрифт:
— Шренг! Я тебя знаю, Шренг!
Нет, этот голос принадлежал Ильбрику. Значит, Ильбрик все же выиграл битву. Значит, Гоффанон остался на берегу. Огромная рука приподняла голову Шренга так, что Корум, наконец, смог выбраться из своего ужасного плена. Прижимая к груди шкатулку, Корум отскочил в сторону и увидел златовласого Ильбрика, что, извлекши из ножен свой гигантский меч, пронзил сердце Шренга.
Последний крик Фой Мьёр ужаснул Корума более всего. Так можно было кричать от радости, но никак не от боли. Наконец-то к Шренгу пришла смерть.
— Корум? Ты цел?
— Можно
— Не надо меня благодарить — ты и сам молодец хоть куда. Я видел, как ты сражаешься со Шренгом. Тебе не откажешь ни в отваге, ни в сообразительности. Если бы не они, не помог бы тебе и я.
— Где Калатин? — спросил Корум.
— Он сбежал. Искать его мы не станем — нам надо спешить.
— Интересно, зачем это Калатину понадобилось мое тело?
— Он что — просил его у Шренга? — Ильбрик посадил Корума себе на руку и вернул Мститель в ножны. — Понятия не имею. Я в мабденских обычаях не разбираюсь.
Ильбрик вернулся на берег, где его ждал вороной жеребец по прозванию Тонкая Грива. Его расцвеченная жемчугами упряжь поблескивала в лучах луны.
На берегу что-то темнело.
— Гоффанон? — спросил Корум. — Тебе пришлось убить его?
— Мне пришлось защищаться, — ответил Ильбрик. — Мне вспоминается его рассказ о подлых делах Калатина. Наверное, Калатин давненько следил за нами. Бедный Гоффанон.
— Где лучше похоронить его? — спросил Корум.
Его сердце переполняла скорбь — только теперь он понял, сколь дорог был ему кузнец-сидхи. — Не хотелось бы, чтобы его тело нашли Фой Мьёр. О Калатине я уже и не говорю — мало ли что придет ему в голову.
— Да, оставлять его так негоже, — согласился Ильбрик. — Но вот только хоронить его рано. — Он посадил Корума на седло и, подняв Гоффанона, взвалил его себе на плечи. — Ну и тяжелый же этот карлик! — сказал Ильбрик.
Корума удивила некоторая веселость тона этих слов. Впрочем, великан так мог скрывать свою скорбь.
— Что же мы с ним будем делать?
— Возьмем его в Кэр-Малод. — Ильбрик поставил ногу в стремя и попытался оседлать коня. Это ему удалось лишь после нескольких попыток. — Нет, этот карлик меня доканает! Будь он неладен! — Увидев недоумение Корума, Ильбрик ухмыльнулся. — Зря ты печалишься о кузнеце Гоффаноне. Карликов-сидхи так просто не убьешь Ничего страшного с ним не случилось — просто он потерял сознание.
Ильбрик немного откинулся назад, опустив тело Гоффанона на круп Тонкой Гривы. Боевой топор Гоффанона он положил поперек седла за спиной Корума.
— Ну что, Тонкая Грива, теперь тебе придется нести троих. Надеюсь, ты своих старых привычек не утратил.
Корум улыбнулся.
— Так значит он жив! Надо побыстрее покинуть это место — Калатин бродит где-то поблизости. Вот только где мы возьмем лодку?
— Лодка нам не понадобится. Тонкая Грива и так найдет дорогу, — сказал Ильбрик. — Дороги могут проходить и по иным мирам, надеюсь, ты меня понимаешь. Ну что, конь моего отца, поехали. Держи прямо. Нам нужно попасть за море.
Тонкая Грива фыркнул и понесся к морю, едва касаясь земли.
Стремительно несся конь, и не сразу Корум заметил, что скачет он уже по морю. Ильбрик смеялся.
Огромная луна освещала им путь. Серебристые волны ложились под копыта коня. Где-то вдали их ждал Кэр-Малод.
— Ты, наверное, слышал о Пятнадцати Измерениях, вадаг, — заговорил Ильбрик. — Так что ты должен меня понять. Тонкая Грива умеет находить путь, что лежит за пределами этого мира, так же, как лежат вне его и мои подводные пещеры. Этот путь обычно проходит по поверхности океана, но бывает, что он идет и по небу. Мабдены, наверное, сочли бы нас колдунами.
Ильбрик вновь звонко рассмеялся.
— Мы попадем в Кэр-Малод еще до утра.
ГЛАВА ВТОРАЯ
СРЕДОТОЧИЕ ВЛАСТИ
Люди Туха-на-Кремм Кройх с изумлением взирали на троицу, что приближалась к замку.
Гоффанон уже пришел в себя, он бежал рядом с Тонкой Гривой, ни на шаг не отставая от скакуна. Он то и дело ворчал на Ильбрика, наставившего ему синяков, но говорил он шутя, понимая, что Ильбрик спас ему и жизнь, и честь.
— Так вот он, Кэр-Малод, — сказал златовласый сын Мананнана, когда конь его остановился перед рвом, окружавшим крепость. — Когда-то он был другим.
— Разве ты уже бывал здесь? — поразился Корум.
— Конечно. В давние времена неподалеку отсюда собирались сидхи. Отец привозил меня сюда незадолго до своей смерти, перед боем, из которого он не вернулся.
Ильбрик спешился и, осторожно сняв Корума с седла, поставил на землю. Корум чувствовал себя разбитым — ночная езда по дорогам иного мира чрезвычайно утомила его. В руках он сжимал шкатулку — дар короля Даффина. Кольчуга Принца была изодрана, шлем разрублен. Затупившийся клинок был покрыт зазубринами. Небольшие, но многочисленные раны сильно мешали Коруму — он шел с трудом. И все же Принц нашел в себе силы гордо крикнуть стражам:
— Это я, Корум, вернулся в Кэр-Малод! А это мои друзья, защитники мабденов! — Он приподнял шкатулку над головой. — Здесь, в этой шкатулке, лежат
Золотой Дуб и Серебряный Овен, что помогут вернуть вам Верховного Правителя.
Мост был быстро опущен. На противоположной стороне их ожидали Медбх и Джерри-а-Конель с неизменными крылатым котом и шляпой.
Выбежав навстречу Коруму, Медбх обняла Принца и стала целовать его глаза, лоб, губы.
— Любовь моя, идем скорее домой, — плача сказала Медбх.
Джерри-а-Конель сказал бесстрастно:
— Эмергин при смерти. Боюсь, мы можем опоздать.
Появился король Маннах. Лицо его было мрачно. С достоинством он приветствовал двух сидхи.
— Вы оказали нам честь своим появлением. Достойных друзей привел с собою Корум.
На утренних улицах стал собираться народ. Людей короля Файахэда среди них не было.
— Король Файахэд уже отбыл?
— Ему пришлось уехать, ибо пошел слух о том, что Фой Мьёр навели ледяные мосты через море, чтобы напасть на его страну.