Серебряная Снежинка
Шрифт:
И тут же закрыла глаза, впервые в жизни пожалев, что не может по собственному желанию упасть в обморок. Потому что только такая слабость помогла бы ей избежать встречи с чиновником. В своих роскошных одеждах, пропотевших и окровавленных, он величественно приближался к ней.
Она стояла, вспотевшая, дрожащая, окруженная солдатами своего отца. Лицо открыто, как у крестьянки; она, не колеблясь, смотрела на сцены битвы и смерти, закрыла глаза погибшему. Хоть лук надежно спрятан в повозке, с отчаянием подумала она. Серебряная Снежинка быстро опустила на лицо вуаль.
Но
– Госпожа, – он поклонился, и она ответила еще более глубоким поклоном, – госпожа доблестный воин.
Она умудрилась, несмотря на вспыхнувшие щеки, выглядеть смущенной.
– ао Ли, – она печально посмотрела на мертвого солдата, – был одним из самых лучших и верных спутников моего отца.
– Он был достойно отмщен. – Чиновник подозвал двоих своих стражников и приказал позаботиться о теле ао Ли. Серебряная Снежинка опустилась на колени.
– Ничтожная молит благородного господина, чтобы достойный ао Ли вернулся в земли ее отца, где мог бы лежать в знакомой земле, – прошептала она, опустив голову. Теперь, когда ужасы битвы остались позади, когда она уже не так боялась своего в ней участия, Серебряная Снежинка заплакала.
– Встань, встань, – сказал чиновник, взмахнув ухоженной рукой, теперь испачканной и покрытой волдырями от меча и лука. – Пусть исполнится твое желание, госпожа. Но это значит, что ты прибудешь в Шань-ань с меньшей стражей.
Серебряная Снежинка встала, на этот раз не дожидаясь помощи Ивы.
– Какая разница? – спросила она, отбросив формальную речь и осмеливаясь взглянуть в удивленные черные глаза чиновника. – ао Ли будет покоиться в своей могиле, достойно оплаканный сыновьями и друзьями. В сравнении с этим совершенно неважно, сколько будет у меня стражников, три или тридцать.., мой благородный господин, – добавила она виновато, услышав сердитое шипение Ивы.
– Ты хорошо понимаешь солдатскую верность, – ответил чиновник. – Я слышал, как ты отдала приказ – нет, не маши рукой и не делай вид, будто не отдавала его, – ты приказала позволить нескольким разбойникам уйти. Я бы хотел знать причину этого?
Серебряная Снежинка опустила глаза к своим испачканным войлочным сапожкам, увидела, как нетерпеливо притопывает чиновник, и поняла, что должна ответить.
– Страна смерти, – ответила она, пытаясь говорить умирающим шепотом: нянька учла ее говорить так с мужчинами. – Их предводитель погиб. Без него они превратились в дичь со свернутой головой. Птица может еще раз прыгнуть, но смерть ее несомненна. Но если нажимать на них, они стали бы сражаться, как обреченные на смерть. Так говорил мой отец, – торопливо добавила она.
– А ты слушала отца, даже когда он цитировал Сунь-цзы, – отозвался чиновник.
– Долг и честь недостойной – слушать, когда ее отец соизволит заговорить.
– Он научил тебя владеть луком? – спросил чиновник.
Серебряная Снежинка снова опустила взор, поняв, какой мощной защитой бывает обычная девичья стыдливость.
– Я вижу у тебя также кинжал… Снова девушка посмотрела ему в глаза, на этот раз без смущения.
– Я дочь вельможи, пусть и обесчещенного. И если позволят предки, я, может быть, стану наложницей Сына Неба. Разве я могла допустить, чтобы меня опозорили эти?..
– Госпожа, госпожа, – прервал ее чиновник, – может быть, я совершаю измену, говоря это, но тебе не место во дворце. Там много женщин, не менее красивых, но гораздо более искушенных в искусстве обмана и лицемерия. Если бы зависело от меня.., госпожа, – он начал, запинаясь, излагать свой план.
– У меня есть старший сын, достойный молодой человек. Позволь мне быть твоей свахой…
Серебряная Снежинка снова вспыхнула, на этот раз от искреннего гнева. Этот человек забыл не только о страхе, но и о чести в попытке найти сыну жену. Неужели он считает, что может так с ней обращаться только потому, что она дочь обесчещенного отца?
– Я предназначена для дворца.., и порукой тому честь моего отца. И поэтому отправлюсь во дворец! Твои слова не приносят нам чести, мой господин.
Она повернулась и начала подниматься в свою повозку.
– Госпожа, ты устыдила меня, – произнес ей вслед чиновник. – Ты права. Но, госпожа, помни совет, автор которого, несомненно, Конфуций. Когда оказываешься в чуждом обществе, нужно приспособиться к его обычаям.
Она повернулась, по-прежнему в гневе, и добавила другую цитату:
– Подлинная природа человека – в независимости.
– Но немногие могут оставаться независимыми достаточно долго, – подхватил ее утверждение чиновник. Его шляпа, одно черное крыло которой было срублено в бою, качнулась на голове чиновника в рвении и, как неожиданно поняла девушка, от восхищения! Так смотрел на нее однажды отец, когда она оказалась достойным противником в шахматах.
– Когда человек полностью развивает свой характер, он обнаруживает, что от него неотделимы принципы верности и взаимопомощи, – процитировал чиновник. – Мы знаем, что это правда, и почитаем мудреца, впервые написавшего эти слова. Но говорю тебе, госпожа, будь осторожна! Ты встретишь людей, которые не всегда остаются благородными и верными тем нормам жизни, которые сами проповедуют. И такая встреча может послужить проверкой: сможешь ли ты вести себя так же доблестно, как сегодня в битве. Для меня было бы большой честью, если бы ты стала моей невесткой, достойным и ценным прибавлением к семье. Это гораздо лучше, чем стать бесполезным украшением двора.
Серебряная Снежинка снова покачала головой.
– Твои слова позорят нас обоих: тебя – за то, что говоришь; меня – за то, что слушаю. Чиновник кивнул.
– Я хотел бы также сказать, что надеюсь на расположение к тебе при дворе; но не думаю, что ты будешь там процветать, если не покоришься.
Серебряная Снежинка кивнула, спрятала руки в рукава и подождала на этот раз разрешения удалиться. Чиновник, с сжатыми губами, словно попробовал какой-то невкусной пищи, махнул рукой, позволяя ей удалиться в повозку. Несколько минут спустя она услышала, как он гневно распекает солдат.